Отказ помещенным в СИЗО в длительных свиданиях — дискриминация?

09 июля 2013 года Европейский Суд по правам человека огласил Постановление по делу «Варнас против Литвы» (Varnas v. Lithuania, жалоба N 42615/06), которым признал нарушение права заявителя – Томаса Варнаса не подвергаться дискриминации в пользовании правом на уважение личной и семейной жизни, поскольку ему не разрешались длительные свидания с супругой, когда он находился в следственном изоляторе, хотя такие свидания разрешались ему в колонии, где он отбывал наказание как непосредственно перед помещением в СИЗО (повторно в связи с расследованием другого уголовного дела), так и после возвращения из СИЗО в колонию (для продолжения отбывания наказания). Это Постановление может быть весьма интересно как российским арестантам, так и российским адвокатам, доверителями которых они являются.

Напомню, что дискриминация, запрещенная статьей 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, — а именно эта статья в совокупности со статьей 8 Конвенции была признана ЕСПЧ нарушенной в отношении Томаса Варнаса, — имеет место, если одновременно, во-первых, речь идет о пользовании правом, гарантированным Конвенцией или ратифицированным государством-ответчиком Протоколом к ней, во-вторых, в пользовании этим правом разными лицами (категориями лиц) действительно имеются различия, причем по запрещенному признаку, в-третьих, указанные лица находятся в сравнительно одинаковой ситуации и, в-четвертых, отсутствуют разумные и объективные причины, которые оправдывали бы имеющиеся различия в пользовании таким правом разными лицами, находящимися в сравнительно одинаковой ситуации. 

В своем Постановлении по делу Томаса Варнаса ЕСПЧ, во-первых, указал, что отказ в предоставлении длительных свиданий с супругой представляет собой вмешательство в право на уважение личной и семейной жизни. Такое вмешательство, конечно, само по себе не является нарушением. Однако применительно к данному делу неважно, при каких условиях вмешательство в право на уважение личной и семейной жизни может быть нарушением, т.к. речь не о нем, а о предусмотренном статьей 14 Конвенции праве не подвергаться дискриминации в пользовании другим правом, гарантированным Конвенцией или Протоколом к ней. И вывод о вмешательстве в право на уважение личной и семейной жизни означает, что можно вести речь о дискриминации в пользовании этим правом. 

При этом замечу, что на месте права на уважение личной и семейной жизни, — чтобы неоправданные ограничения в пользовании правом разными людьми, находящимися в сравнительно одинаковой ситуации, представляло собой дискриминацию, запрещенную статьей 14 Конвенции, — может быть и любое другое право, гарантированное Конвенцией или ратифицированным государством-ответчиком Протоколом к ней. Более того, личная и семейная жизнь, право на уважение которой гарантировано статьей 8 Конвенции, конечно, не ограничивается общением с супругом. Поэтому если речь идет о свиданиях помещенного в СИЗО с другими лицами, общение с которыми также охватывается статьей 8 Конвенции, то и ограничение в свиданиях с ними также будет представлять собой вмешательство в право на уважение личной и семейной жизни и, соответственно, давать возможность вести речь дискриминации в пользовании этим правом. Не говоря уже о том, что статья 8 Конвенции охватывает не только общение с другими. В своем Постановлении по делу «Ладуна против Словакии» (Laduna v. Slovakia, жалоба N 44084/10) от 13 декабря 2011 года Европейский Суд по правам человека, например, пришел к выводу о дискриминации в пользовании правом на уважение личной жизни, в частности, из-за того, что помещенным в СИЗО – в отличие от отбывающих наказание в виде лишения свободы – не предоставлялась возможность просмотра телевизора. 

Во-вторых, ЕСПЧ признал, что лица, помещенные в СИЗО, и лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы, находятся в сравнительно одинаковой ситуации применительно к предмету разбирательства, которым являлось нормативное регулирование права на свидания, поскольку такое регулирование затрагивает всех лиц, лишенных свободы, ибо ограничения права на личную и семейную жизнь, реализуемую, в частности, во время свиданий, неминуемо присущи любому лишению свободы (в широком смысле), независимо от его оснований. Справедливости ради следует заметить, что ЕСПЧ пришел к этому выводу не впервые. Точно такой же вывод сделан в названном выше Постановлении по делу «Ладуна против Словакии». Причем заметьте, что двойственный статус Томаса Варнаса, который одновременно был и осужденным, отбывавшим наказание в виде лишения свобод, и лицом, в отношении которого избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, на выводы ЕСПЧ никоим образом не повлиял. Т.е. это не имеет значения. И применительно к лицу, который помещен в следственный изолятор, не будучи при этом осужденным, ЕСПЧ пришел бы к такому же выводу.

Также ЕСПЧ указал, что содержание лица под стражей является «иным признаком» в смысле последних двух слов статьи 14 Конвенции, т.е. признаком, дискриминация по которому запрещена. Другими словами, нахождение под стражей (снова в широком смысле) – это такой же признак лица, как его пол, раса, цвет кожи, язык, религия и т.д., дискриминация по которому запрещена. 

В-третьих, литовское законодательство, действовавшее в период нахождения заявителя в СИЗО, предусматривало, что содержащиеся в следственном изоляторе имеют право на краткосрочные свидания под наблюдением продолжительностью до 2-х часов. Осужденным, отбывающим наказание в виде лишения свободы в учреждениях с тем режимом, к которому был приговорен заявитель, по действовавшему в тот же период законодательству полагались краткосрочные свидания продолжительностью до 4-х часов. Кроме того, каждые три месяца отбывающему наказание полагались длительные свидания наедине, т.е. без наблюдения со стороны администрации, продолжительностью до 48 часов, в частности, такие свидания допускались с супругом. Содержащемуся в СИЗО длительные свидания, равно как и любые свидания наедине по закону не полагались в принципе. Более того, если применительно к лицам, отбывающим наказание в виде лишения свободы, количество и продолжительность свиданий различались в зависимости от режима (условий) отбывания наказания, то к содержащимся в СИЗО по любым основаниям и в течение любого периода времени независимо ни от чего, в т.ч. соображений безопасности, применялись одни и те же описанные выше правила. Таким образом, налицо различия в отношении к содержащимся в следственном изоляторе и отбывающим наказание в виде лишения свободы. 

В-четвертых, — что касается объективной обоснованности указанных различий, — ЕСПЧ отметил, что в соответствии со статьей 10 Международного пакта о гражданских и политических правах в отсутствие исключительных обстоятельств обвиняемым предоставляется отдельный режим, соответствующий их статусу лиц, которые не осуждены и считаются невиновными. Аналогичные положения содержались в Европейских пенитенциарных правилах 1987 года. Новые Европейские пенитенциарные правила 2006 года также предусматривают, что в отсутствие специального запрета, установленного судом по конкретному делу и на определенный срок, лица, содержащиеся под стражей, дело в отношении которых еще не рассмотрено судом по существу, имеют право на свидания и общение с семьей и другими лицами в том же порядке, что и осужденные, отбывающие наказание в виде лишения свободы (пункт 99). 

Однако в соответствии с литовским законодательством ограничение права содержащихся в СИЗО на свидания никоим образом не дифференцировано, является универсальным и применяемым автоматически и ко всем, причем ограничения этого права в отношении помещенных в следственный изолятор более существенные, чем ограничения аналогичного права, применяемые к лицам, отбывающим наказание в виде лишения свободы. ЕСПЧ указал, что интересы расследования, которыми власти оправдывают ограничения права на свидание содержащихся в СИЗО, могут быть обеспечены иным образом, не предполагающим автоматического и универсального ограничения прав всех помещенных под стражу, независимо от того, действительно ли таковое требуется. В частности, обеспечить интересы расследования можно посредством введения различных режимов содержания под стражей в СИЗО или установления конкретных ограничений в отношении отдельных лиц, когда в этом усматривается необходимость. 

ЕСПЧ также указал, что ограничения свиданий Томаса Варнаса с женой не имели отношения к вопросам безопасности, на которые ссылались власти в связи с причастностью заявителя к деяниям организованной преступной группы, поскольку супруга Томаса Варнаса не являлась ни свидетелем, ни подозреваемой или обвиняемой по делу, что исключало риск сговора или воспрепятствования отправлению правосудия каким-либо иным образом. ЕСПЧ также не были представлены никакие доказательства того, что супруга заявителя имеет какое-либо отношение к преступной деятельности, поэтому не могло идти речи о каком-либо конкретном основании, по которому следовало бы накладывать ограничения на свидания Томаса Варнаса со своей женой. 

Более того, и власти государства-ответчика, и национальные суды, оправдывая запреты на свидания заявителя с супругой, по сути, опирались лишь на положения законодательства как таковые, не приводя никаких конкретных фактических обстоятельств данного дела, оправдывающих подобные ограничения. 

Наконец, ЕСПЧ отдельно отметил, что краткосрочные свидания с женой во время нахождения заявителя в СИЗО были возможны только через сетку с 20-сантиметровой дыркой для передачи еды и под постоянным надзором. И ЕСПЧ напомнил, что чрезмерно длительное ограничение непосредственного контакта уже признавалось им нарушением статьи 8 Конвенции. Это, кстати, было сделано по результатам рассмотрения российской жалобы – см. Постановление по делу «Моисеев против России» (Moiseyev v. Russia, жалоба N 62936/00) от 09 октября 2008 года, которым признано, что содержание в течение трех с половиной лет в СИЗО без возможности непосредственного контакта с посетителями во время свиданий в отсутствие объективных оснований для этого представляло собой нарушение права на уважение личной и семейной жизни. Однако замечу, что вопрос о дискриминации – он все же отдельный, самостоятельный. У дискриминации иное обоснование. И дискриминация может быть обнаружена, в частности, тогда, когда по тем или иным причинам вести речь о нарушении того же права на уважение личной и семейной жизни невозможно. 

Также напомню, что в Постановлении по делу «Власов против России» (Vlasov v. Russia, жалоба N 78146/01) от 12 июня 2008 года ЕСПЧ уже признавал, что отсутствие в законодательстве положений, в которых были бы сформулированы основания, по которым лицу, содержащему в СИЗО, может быть отказано в свидании с семьей, равно как указания на срок, в течение которого может сохраняться столь суровое ограничение, свидетельствует о том, что соответствующие ограничения накладываются на помещенного в следственный изолятор в отсутствие закона, что нарушает требования статьи 8 Конвенции. Однако фактически и по сей день законы в России продолжают действовать в том же виде, не считая, возможно, появления Определения Конституционного Суда РФ от 17 июня 2010 года N 807-О-О, из которого следует, что отказ следователя в предоставлении свиданий может быть обжалован, в т.ч. в суд, должен быть мотивирован, а основания наложения ограничений могут быть связаны «с необходимостью обеспечения прав и свобод других лиц, а также интересов правосудия по уголовным делам». 

Что же касается дела Томаса Варнаса, то ЕСПЧ также отметил, что отказ в предоставлении заявителю длительных свиданий наедине с женой национальные власти обосновывали не только теоретическими рассуждениями о необходимости обеспечения интересов расследования, но и отсутствием условий для таких свиданий в СИЗО, что оправдывать ограничения, по мнению ЕСПЧ, не может. 

Таким образом, Европейский Суд по правам человека пришел к выводу, что литовские власти не привели разумных и объективных причин, которые оправдывали бы различия в отношении к заявителю как к лицу, содержащемуся под стажей, по сравнению с лицом, отбывающим наказание в виде лишения свободы, и потому ограничения его права на свидания носило дискриминационный характер. 

Упомянутое мной выше дело «Ладуна против Словакии», кстати, тоже касалось, в частности, права на свидания. По словацким законам, действовавшим в период нахождения заявителя в СИЗО, помещенные в следственный изолятор имели право на одно свидание в месяц продолжительностью не менее 30 минут и без непосредственного контакта (через перегородку). И заявитель фактически получал одно свидание в месяц минимальной продолжительности. Увеличение количества свиданий зависело от начальника СИЗО. Однако, как показывала практика, фактически находящиеся под стражей редко получали большее количество свиданий. И заявитель не являлся исключением. Что же касается осужденных, то по словацкому законодательству, действовавшему в тот же период времени, они имели право на свидания продолжительностью не менее 2-х часов. Причем количество свиданий различалось в зависимости от вида исправительного учреждения: от одного раза в две недели до одного раза в шесть недель. При этом в исправительных учреждениях общего режима – с возможностью непосредственного контакта, без перегородок или чего-то подобного. Новое законодательство, вступившее в силу в тот период, когда заявитель все еще находился в СИЗО, предусматривало для всех заключенных право на свидания не реже одного раза в месяц продолжительностью 2 часа. И по этому делу ЕСПЧ также признал, что различия в регулировании свиданий лиц, помещенных в СИЗО и отбывающих наказание в виде лишения свободы, ничем объективно оправданы не были. Более того, как и в Литве, ограничения, накладываемые на свидания лиц, помещенных в СИЗО, являлись общими, не зависели ни от оснований помещения в следственный изолятор, ни от соображений безопасности. 

Напомню, что в России продолжительность свиданий, предоставляемых помещенным в СИЗО и отбывающим наказание в виде лишения свободы соответственно, также различается. И заключенные под стражу также не имеют права на длительные свидания и вообще не имеют права на какие-либо свидания наедине. 

В соответствии со статьей 18 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» от 15 июля 1995 N 103-ФЗ подозреваемым и обвиняемым на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, может быть предоставлено не более двух свиданий в месяц с родственниками и иными лицами продолжительностью до 3-х часов каждое. А согласно Правилам внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, утвержденным Приказом Минюста России от 14 октября 2005 года N 189, свидания подозреваемых и обвиняемых с родственниками и иными лицами проводятся под контролем сотрудников СИЗО в специально оборудованных для этих целей помещениях через разделительную перегородку, исключающую передачу каких-либо предметов, но не препятствующую переговорам и визуальному общению (пункт 143). Более того, на каждое свидание необходимо отдельное разрешение (пункт 139). 

В то же самое время согласно статье 189 Уголовно-исполнительного кодекса РФ осужденным к лишению свободы предоставляются краткосрочные свидания продолжительностью 4 часа и длительные свидания продолжительностью 3-е суток на территории исправительного учреждения, а в предусмотренных Кодексом случаях осужденным могут предоставляться длительные свидания с проживанием вне исправительного учреждения продолжительностью 5 суток. Краткосрочные свидания предоставляются с родственниками или иными лицами в присутствии представителя администрации исправительного учреждения. Длительные свидания предоставляются с правом совместного проживания с супругом (супругой), родителями, детьми, усыновителями, усыновленными, родными братьями и сестрами, дедушками, бабушками, внуками, а с разрешения начальника исправительного учреждения — с иными лицами. 

Количество и виды свиданий различаются в зависимости от режима и условий отбывания наказания. В исправительных колониях общего режима осужденные, отбывающие наказание в обычных условиях, имеют право на 6 краткосрочных и 4 длительных свидания в год, отбывающие наказание в облегченных условиях могут получить по 6 свиданий каждого вида в течение года, отбывающие наказание в строгих условиях – по 2 свидания каждого вида (статья 121). В исправительных колониях строгого режима применительно к указанным выше условиям отбывания наказания речь идет о 3 краткосрочных и 3 длительных, 4 краткосрочных и 4 длительных, 2 краткосрочных свиданиях и 1 длительном в течение года соответственно (статья 123). В исправительных колониях особого режима отбывающие наказание в обычных условиях имеют право на 2 краткосрочных и 2 длительных свидания, в облегченных – на 3 краткосрочных и 3 длительных, и лишь отбывающие наказание в строгих условиях лишены права на длительные свидания, им положено лишь 2 краткосрочных свидания в течение года (статья 125). В колониях-поселениях заключенные имеют право на свидания без ограничения их количества (статья 129). В тюрьмах на общем режиме заключенные имеют право на 2 краткосрочных и 2 длительных свидания в течение года, на строгом режима – только 2 краткосрочных свидания в течение года (статья 131). В воспитательных колониях при отбывании наказания в обычных условиях осужденные имеют право на 8 краткосрочных и 4 длительных свидания в течение года, в облегченных условиях – на 12 краткосрочных и 4 длительных свидания, в льготных условиях – на 6 длительных свиданий и краткосрочные без ограничений, в строгих условиях – на 6 краткосрочных свиданий в течение года (статья 133). 

Кстати, вопрос о том, не свидетельствуют ли — в ряде случаев — различия в количестве и видах свиданий, предоставляемых отбывающим наказание в различных режимах и на разных условиях, о дискриминации, заслуживает отдельного рассмотрения. Отдельного от вопроса о том, оправданы ли объективно предусмотренные российским законодательством различия в ограничениях правах на свидания, установленные для помещенных в СИЗО и отбывающих наказание в виде лишения свободы соответственно, отрицательный ответ на который, кажется, со всей очевидностью следует из приведенных выше Постановлений Европейского Суда по правам человека по делам «Варнас против Литвы» и «Ладуна против Словакии». 

Метки , , , , , , , , . Закладка постоянная ссылка.

Возможность комментирования заблокирована.