Судя по всему, Судья ЕСПЧ от России Дмитрий Дедов нашел новую площадку для ведения своего блога: Постановления Страсбургского Суда.
Сегодня Судья Дедов поделился очередным своим особым мнением — по делу «Рябцев против России». Российский Судья оказался единственным, кто высказался против признания нарушения в отношении заявителя статьи 3 Европейской Конвенции в связи с применением к нему, по мнению остальных шести Судей Палаты ЕСПЧ, чрезмерной силы при задержании, несмотря на то, что он не сопротивлялся, а также избиением с целью получения признательных показаний, в том числе переломом ему одним из допрашивавших пальца руки. Соответственно, Судья Дедов также не согласился с мнением остальных Судей Палаты о нарушении права заявителя на справедливое судебное разбирательство, гарантированное статьей 6 Европейской Конвенции, в связи с использованием судом в качестве обвинительного доказательства при признании его виновным в совершении преступления признательных показаний, полученных в результате нарушения статьи 3 Европейской Конвенции.
Особое мнение Судьи Дедова содержит следующие примечательные пассажи (приводится в моем переводе):
«Мне интересно, зачем было нужно признание [заявителя в совершении им преступления], если [он] был задержан на месте преступления <…>
[К]ак установлено национальным судом, до задержания заявитель совершил два преступления. С 1996 по 2003 годы он отбывал наказание в виде лишения свободы по приговору суда. После освобождения он присоединился к банде и был задержан всего через два месяца. Ему были предъявлены обвинения в совершении двух преступлений: разбойного нападения на магазин и кражи картин. Во время судебного разбирательства он заявил, что не признает вину (что касается нападения на магазин, он показал, что вошел в [него] без цели хищения); однако его вина была обоснована преимущественно показаниями свидетелей и потерпевших, заключением эксперта и вещественными доказательствами (масками, оружием, картинами), и в итоге он был признан национальным судом виновным в совершении некоторых вмененных ему преступлений и оправдан в отношении других. Банда действовала на протяжении двух лет (2003—2004 годы); в ограблении принимало участие шесть ее членов (против девяти сотрудников милиции [которые осуществили задержание, получив заранее информацию о планируемом нападении]), и один из них сумел сбежать из магазина. Все эти факты вызывают еще больше сомнений в отношении возможных причин для жестокого обращения [с заявителем] и тем сильнее оправдывают применение [сотрудниками милиции] силы, чтобы остановить насилие, продолжавшееся в течение двух лет.
Что еще более важно для меня в этом деле, так это трудности, с которыми [ЕСПЧ] каждый раз сталкивается, применяя ценности, лежащие в основе Конвенции. Одна из этих ценностей – это мирная жизнь. Эта ценность такая хрупкая и чувствительная, что мы все должны ощущать ответственность за поддержание мира. Если кто-то берет в руки ружье или [другое] оружие с намерением учинить насилие, эта ценность немедленно подвергается большому риску. Таким образом, любой подобный заявитель должен понимать, что жизни других в опасности, что такая опасность неизмерима, потому что он может принять участие в убийствах, и что ему может быть причинен вред или он даже может быть убит в результате противостояния его противоправному насилию (в соответствии с условиями, сформулированными в пункте 2 статьи 2 Конвенции). Применение к заявителю силы в ходе его задержания представляло собой способ привлечь его к ответственности за проявленное неуважение к мирной жизни. Когда речь идет о подобном риске, свобода усмотрения государства должна быть шире.
Важность защиты мирного существования общества может быть легко продемонстрирована определением разбоя, сформулированным в статье 162 Уголовного кодекса Российской Федерации (которое не включено в текст Постановления [ЕСПЧ]): вооруженное нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья других».
См. также: Иногда лучше жевать, или Очередное особое мнение Судьи Дедова
