Пример (32) предварительной оценки перспектив обращения в Европейский Суд

ПРИМЕРЫ РЕЗУЛЬТАТОВ ОЦЕНКИ ПЕРСПЕКТИВ ОБРАЩЕНИЯ В ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

 

ПРИМЕР (32) ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ОЦЕНКИ ПЕРСПЕКТИВ ОБРАЩЕНИЯ В ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

 

Результаты оценки: получена благодарность за проведение оценки. См. также общую статистику оценок перспектив обращения с жалобой в ЕСПЧ.

 

Уважаемый В.!

Мы ознакомились с представленными Вами документами.

В первую очередь следует сказать, что срок на обращение с жалобой в Европейский Суд по правам человека в Вашем случае истекает не 09 января, а 28 июня 2011 года, т.к. он начинает течь со дня вынесения Определения ВАС РФ. Это связано с тем, что обращение в ВАС РФ считается Европейским Судом по правам человека внутригосударственным средством правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и именно его решение считается «окончательным внутренним решением», с даты вынесения которого по общему правилу начинает течь шестимесячный срок. См. Решение Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Ковалева против России» (Kovaleva v. Russia, жалоба N 6025/09) от 25 июня 2009 года. Краткий обзор этого Решения звучит следующим образом: «Европейский Суд указывал в целом ряде ранее рассмотренных дел, что обращение с жалобой в порядке надзора в соответствии с прежним Арбитражным процессуальным кодексом или переходными положениями, действовавшими до введения в действие нового Кодекса с 1 января 2003 г., не являлось эффективным средством правовой защиты. То же относилось к надзорной процедуре в гражданских и уголовных делах вследствие правовой неопределенности, которую она порождает. Однако надзорная процедура, предусмотренная новым Арбитражным процессуальным кодексом, обнаруживает значительные различия. В частности, разбирательство проводится в одной инстанции, Высшем Арбитражном Суде, и ограничено ясными и строгими сроками. В деле заявителей вступившие в силу решения арбитражных судов не могли обжаловаться бесконечно, но лишь один раз, в высшей судебной инстанции, по требованию стороны, по ограниченным основаниям и в пределах ясно определенных и ограниченных сроков. Надзор, организованный таким образом, не противоречит принципу правовой определенности и выглядит завершающим элементом в цепочке внутренних средств правовой защиты, имеющихся в распоряжении сторон, а не чрезвычайным способом возобновления судебного разбирательства. Тот факт, что решения нижестоящих судов вступили в законную силу до подачи заявления о пересмотре в порядке надзора, сам по себе не делает надзорный порядок чрезвычайным средством или по другой причине непригодным для исчерпания, так как вступившее в силу решение не обязательно является окончательным для целей Конвенции. Кроме того, с 5 апреля 2005 г. одним из оснований для надзорного пересмотра дела в Высшем Арбитражном Суде является нарушение прав и свобод человека, гарантированных международными договорами. Это положение прямо открывает доступ в Высший Арбитражный Суд для устранения любого предполагаемого нарушения Конвенции в порядке надзора. Соответственно, новая процедура должна считаться эффективным средством правовой защиты, способным предупредить и устранить возможные нарушения Конвенции на национальном уровне. Решение Высшего Арбитражного Суда об отказе в пересмотре дела в порядке надзора, таким образом, является «окончательным решением» для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции и моментом начала течения шестимесячного срока. Жалоба подана в пределах срока».

Далее следует сказать, что возможности обоснования в жалобе в Страсбургский Суд претензий, адресуемых арбитражным судам, ограничены аргументами, которые были так или иначе высказаны в апелляционной и кассационной жалобах, заявлении в ВАС РФ и непосредственно в заседаниях судов соответствующих инстанций. Это связано с тем, что пункт 1 статьи 35 Конвенции требует исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты от предположительно допущенных нарушений перед обращением в Европейский Суд по правам человека, а обращение в арбитражные суды названных инстанций признается средством правовой защиты от нарушений, предположительно допущенных нижестоящими судами.

При этом ни Конвенция, ни Протоколы не гарантируют в случае рассмотрения спора о гражданских правах и обязанностях лица даже одного пересмотра судебного решения, не говоря о трех, поэтому сам по себе отказ в передаче дела на рассмотрение в Президиум ВАС РФ не может нарушать Конвенцию и (или) Протоколы к ней (см. с необходимыми изменениями, Решение Комиссии по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Кобжински против Польши» (Kopczynski v. Poland, N 28863/95) от 01 июля 1998 года, примененное в Решении Европейского Суда по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Кузнецова против России» (Kuznetsova v. Russia, N 67579/01) от 19 января 2006 года). По этой же причине отсутствие возможности обжаловать отказ коллегии судей ВАС РФ в передаче дела на рассмотрение в Президиум ВАС РФ сам по себе не может представлять собой нарушение Конвенции и (или) Протоколов к ней. Вы не утверждаете обратного, однако мы считаем соответствующие разъяснения необходимыми, т.к. они сужают круг фактических обстоятельств, которые анализируются на предмет возможности обращения с жалобой в Европейский Суд по правам человека.

С учетом того, что решение арбитражного суда первой инстанции было принято в Вашу пользу, а Ваши претензии адресованы судам апелляционной, кассационной и надзорной инстанций, в ходе анализа мы будем ограничены содержанием представленных Вами кассационной жалобы и заявления в ВАС РФ (об обстоятельствах Вашего фактического участия в заседании арбитражного кассационного суда нам ничего неизвестно, т.к. в своем письме Вы не формулируете каких-либо претензий к нему, выходящих за рамки надзорной жалобы, каких-либо документов, например, протокола судебного заседания, также не представлено (если мы правильно поняли, он в материалах дела отсутствует), в постановлении не говорится о каких-либо дополнительно высказанных в заседании аргументах). В отсутствие средств правовой защиты от нарушений, предположительно допущенных ВАС РФ, в жалобе в Европейский Суд по правам человека к указанному суду могут быть предъявлены любые претензии. Однако, судя по Вашему письму, они ограничиваются лишь тем, что ВАС РФ отказался признавать нарушения, допущенные (не исправленные), по Вашему мнению, апелляционным и кассационным арбитражными судами.

Также необходимо отметить, что статья 6 Конвенции не гарантирует соблюдения норм национального процессуального права (в данном случае – АПК РФ). Исключение составляют лишь нормы, касающиеся «создания суда» (часть из них являются нормами материального права, например, те, которые касаются назначения судей, часть – процессуального, например, те, которые касаются определения конкретного состава суда и подсудности дела). Однако о подобных нарушениях в Вашем случае, судя по документам, на которые мы ориентируемся, речи не идет. По этой причине любые претензии, которые касаются нарушений АПК РФ, как таковые не имеют отношения к нарушению статьи 6 Конвенции.

Вы указываете, что «суд произвольно восстановил Комитету срок на подачу апелляционной жалобы без наличия ходатайства и документов, доказывающих уважительность пропуска срока ввиду несвоевременного получения им копии решения, на которые он сослался». Безусловно, мы не можем не доверять Вашим словам, однако вынесение определения о восстановлении пропущенного срока в отсутствие соответствующего ходатайства является слишком явным нарушением (мы даже не смогли обнаружить ни одного решения арбитражных судов, где подобное нарушение было бы выявлено). Поэтому, если в материалах дела ходатайство действительно отсутствует, неясно, почему кассационный арбитражный суд и судьи ВАС РФ полностью проигнорировали соответствующие аргументы Ваших кассационной жалобы и заявления. К сожалению, Комитет также не представил отзыв на Вашу кассационную жалобу, поэтому невозможно узнать его позицию по данному вопросу. Настораживает и то обстоятельство, что ссылки на ходатайство о восстановлении пропущенного срока имеются не только в определении от 21 апреля 2010 года, но и в апелляционной жалобе (см. название третьего приложения к ней). Таким образом, Вы должны были получить копию этого ходатайства вместе с копией апелляционной жалобы. Судить о том, было ли оно получено Вами, имеется ли оно в материалах дела, мы не можем. Возможно ли представить копию описи всех листов дела, чтобы хотя бы таким образом убедиться, что ходатайства действительно нет среди материалов дела? Наличие у Вас указанной ксерокопии также может пригодиться в будущем, учитывая, что в принципе такому небольшому документу легко «найтись» в деле.

Если все же предположить, что ходатайства о восстановлении пропущенного срока действительно нет в материалах дела, то это нарушение можно попробовать представить на языке статьи 6 Конвенции. В данном случае речь идет о нарушении принципа правовой определенности (конечно, с рядом оговором, т.к. речь идет о решении суда первой инстанции, которое вступает в силу не сразу), которое дополнительно усугубляется тем, что и в кассационной жалобе, и в заявлении в ВАС РФ Вы прямо и весьма подробно излагали соответствующие претензии, но они полностью были проигнорировано соответствующими судами. При этом обжалуемое решение изготовлено 03 марта 2010 года, согласно представленному Вами почтовому уведомлению выслано в адрес ответчика на следующий день, т.е. в пределах пятидневного срока, определенного частью 1 статьи 177 АПК РФ, согласно части 1 статьи 259 АПК РФ апелляционная жалоба должна быть подана в течение месяца после принятия (а не отправки лицам, участвующим в деле копий) решения арбитражным судом, которым согласно абзаца 2 части 2 статьи 176 АПК РФ является день изготовления решения в полном объеме, т.е. 03 марта 2010 года. С учетом положений статей 113 и 114 АПК РФ срок на подачу апелляционной жалобы начал течь 04 марта 2010 года, а истек 05 апреля 2010 года (04 апреля – воскресенье). Таким образом, апелляционная жалоба должна была быть подана Комитетом не позже 05 апреля 2010 года, в то время как она датирована 07 апреля 2010 года и, даже если допустить, что она пересылалась по почте и была сдана в отделение связи до 12 апреля 2010 года, это все равно не могло произойти раньше 07 апреля 2010 года.

С учетом того обстоятельства, что обжалованное решение, судя по почтовому уведомлению, было получено Комитетом 09 марта 2010 года, у него имелось по меньшей мере 26 дней, чтобы подготовить жалобу. Более того, что важно, у Комитета не должен был быть обязательно месяц на подготовку жалобы. Это следует из сложившейся практики и, например, разъяснения Пленума ВАС РФ от 28 мая 2009 года N 36 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции»: «12. Согласно части 2 статьи 176, части 1 статьи 259 АПК РФ срок на подачу апелляционной жалобы исчисляется не с даты направления копии изготовленного судебного акта лицам, участвующим в деле, а с даты изготовления судом первой инстанции судебного акта в полном объеме. Нарушение судом первой инстанции определенного Кодексом срока направления копии судебного акта по почте не продлевает срока на апелляционное обжалование, но при наличии соответствующего ходатайства заявителя может явиться основанием для восстановления пропущенного срока. Если заявителем допущена просрочка большей продолжительности по сравнению с просрочкой суда, то суду необходимо установить, имел ли заявитель достаточный промежуток времени для подготовки и подачи апелляционной жалобы в предусмотренный процессуальным законодательством срок». Как мы уже указали, никакой просрочки в оправке Комитету решению суда допущено не было. Решение было получено всего через шесть дней после изготовления. Поэтому вызывает недоумение указание апелляционного арбитражного суда на то, что «копия решения Арбитражного суда Астраханской области от «03» марта 2010 года была получена комитетом имущественных отношений г. Астрахани несвоевременно, что подтверждается документами, приложенными к материалам дела».

Далее Вы пишете, что «в определении о принятии апелляционной [жалобы] к производству и на судебном заседании суд не указал на восстановление этого срока, что не позволило мне реализовать свое право на предоставление возражений,… суд повторно оставил жалобу Комитета без движения, при отсутствии каких либо законных оснований». Однако здесь мы не усматриваем каких бы то ни было нарушение не только статьи 6 Конвенции, но и национального законодательства.

Пункт 20 Постановления Пленума ВАС РФ от 28 мая 2009 года N 36 содержит следующие положения: «Если апелляционная жалоба оставлена без движения и по истечении установленного срока, суд апелляционной инстанции не располагает информацией об устранении заявителем обстоятельств, которые послужили основанием для оставления ее без движения, то суд выясняет: извещен ли заявитель надлежащим образом о вынесенном определении, имелся ли у него (с учетом даты получения заявителем копии определения) достаточный срок для устранения указанных в определении обстоятельств и поступала ли в арбитражный суд от заявителя информация о позднем получении определения или иных объективных препятствиях для устранения обстоятельств в срок либо ходатайство о продлении срока оставления апелляционной жалобы без движения в связи с наличием таких препятствий. При наличии доказательств надлежащего извещения заявителя о вынесенном определении, достаточного срока для устранения им обстоятельств, которые послужили основанием для оставления апелляционной жалобы без движения, и отсутствии информации о препятствиях (ходатайства о продлении срока) суд апелляционной инстанции возвращает апелляционную жалобу со ссылкой на пункт 5 части 1 статьи 264 АПК РФ не позднее дня, следующего за днем истечения срока оставления жалобы без движения. В случаях, когда суд апелляционной инстанции такими доказательствами не располагает, он по собственной инициативе устанавливает новый срок (или по ходатайству заявителя продлевает срок) оставления апелляционной жалобы без движения, о чем выносит определение. Если обстоятельства, указанные в определении об оставлении апелляционной жалобы без движения, в повторно установленный срок не устранены, жалоба с приложенными документами возвращается заявителю не позднее дня, следующего за днем истечения этого срока».

Таким образом, суд апелляционной инстанции не просто мог, но должен был установить новый срок оставления апелляционной жалобы без движения, если он не располагал доказательствами надлежащего извещения Комитета о первом определении об оставлении его жалобы без движения. Вы не утверждаете, что в материалах дела имеется уведомление о получении Комитетом определения арбитражного апелляционного суда от 21 апреля 2010 года, а тем более, что оно появилось там к 12 мая 2010 года. Вы лишь прислали копию уведомления о получении Комитетом решения суда первой инстанции.

В нарушение положений части 4 статьи 259 АПК РФ арбитражный апелляционный суд в своем определении от 31 мая 2010 года действительно не указал на восстановление срока подачи апелляционной жалобы. Однако мы не понимаем, что означает Ваше утверждение, будто это «не позволило [Вам] реализовать свое право на предоставление возражений». Согласно части 4 статьи 117 АПК РФ ходатайство о восстановлении пропущенного срока рассматривается в судебном заседании без извещения лиц, участвующих в деле, а обжалованию определение о восстановлении пропущенного срока не подлежит (см. частью 6 той же статьи; указание в самом определении от 21 апреля 2010 года на возможность его обжалования касается лишь решения об оставлении жалобы без движения, на что прямо указывает ссылка на часть 1 статьи 263 АПК РФ). Поэтому непонятно, каким образом Вы могли бы возражать против определения от 21 апреля 2010 года прямо в заседании суда апелляционной инстанции, даже если бы ссылка на него была включена в определение от 31 мая 2010 года. В своей кассационной жалобе на постановление арбитражного апелляционного суда Вы имели возможность высказать соответствующие возражения суду кассационной инстанции (согласно части 2 статьи 188 АПК РФ «[в] отношении определения, обжалование которого не предусмотрено настоящим Кодексом… могут быть заявлены возражения при обжаловании судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу»). И Вы воспользовались этой возможностью. То обстоятельство, что арбитражный суд кассационной инстанции не высказался в своем постановлении по данному вопросу не свидетельствует о нарушении им статьи 6 Конвенции, т.к., во-первых, она, как мы уже говорили, не гарантирует соблюдение АПК РФ, а во-вторых, данное нарушение не является безусловным основанием для отмены постановления арбитражного апелляционного суда (см. часть 4 статьи 288 АПК РФ), что подтверждается судебной практикой (в рамках округа см., например, постановление ФАС ПО по делу N А 55-2642/03-6 от 30 сентября 2003 года). Таким образом, данный аргумент не является критическим (см. о том, что это значит, ниже).

Что касается Вашего аргумента о неправомерном процессуальном правопреемстве, то Вы, к сожалению, не обжаловали постановление арбитражного апелляционного суда в кассационном порядке в этой части, хотя в нем прямо говорится о том, что суд удовлетворил ходатайство о процессуальном правопреемстве. Указание на это обстоятельство в заявлении, поданном в ВАС РФ, вряд ли может заменить собой кассационное обжалование, если принять во внимание существенную разницу оснований для пересмотра решений в кассационном и надзорном порядке (сравните статьи 288 и 304 АПК РФ). К сожалению, даже в заявлении, поданном в ВАС РФ, Вы не указали, что апелляционный арбитражный суд произвел процессуальное правопреемство ненадлежащим актом, то есть протокольным определением (что прямо следует как из протокола судебного заседания, так и из сведений о деле, размещенных в картотеке на сайте ВАС РФ, где не упоминается отдельного определения о процессуальном правопреемстве), а не отдельным актом (см. часть 2 статьи 48 во взаимосвязи с частью 3 статьи 184 АПК РФ).

Однако, даже если оставить в стороне вопрос об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, мы не видим, каким образом нарушения, связанные с процессуальным правопреемством, фактически могли повлиять на справедливость судебного разбирательства, если принять во внимание, что отказы в удовлетворении Ваших требований судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанций никоим образом не связаны с заменой Комитета на Управление (все было бы иначе, если бы Вам отказали именно по той причине, что соответствующие требования не могут быть предъявлены Управлению, в то время как Комитета более не существует, а к городской администрации требования не предъявлялись).

Несмотря на то, что суд не вынес отдельного определения о процессуальном правопреемстве, которое Вы могли бы обжаловать, в принципе Вы имели возможность подать кассационную жалобу на постановление арбитражного апелляционного суда, что и сделали. Таким образом, в принципе Вам была доступна защита от предполагаемого нарушения, Вы ей воспользовались и ничто не свидетельствует о том, что, если бы Вы подали отдельную жалобу на отдельное определение суда о процессуальном правопреемстве и (или) узнали об этом ранее, чем из копии постановления арбитражного апелляционного суда (откуда Вы должны были узнать об этом, т.к. там об этом прямо говорится), Вам была доступна какая-то более эффективная защита, т.е. вышестоящие судебные инстанции не проигнорировали бы Ваши аргументы, как они это сделали. Равным образом никто не препятствовал Вам в возможности принять участи в заседании арбитражного апелляционного суда 07 июля 2010 года, где Вы могли бы выразить свои возражения, касающиеся процессуального правопреемства, и никто не был обязан заранее уведомлять Вас о возможности заявления соответствующего ходатайства (то обстоятельство, что представитель Комитета фактически не участвовал в заседании, необходимо отставить в сторону, предположив, что он все же участвовал в нем и фактически заявил соответствующее ходатайство). Таким образом, мы не усматриваем здесь оснований для вывода о каком бы то ни было нарушении статьи 6 Конвенции, в том числе права на равенство сторон или иные аспекты справедливого судебного разбирательства (далеко не каждое процессуальное упущение (даже если назвать его нарушением) образует нарушение статьи 6 Конвенции, т.к. речь должна идти о «содержательных нарушениях», которые действительно повлияли на определение судьбы «гражданских прав и обязанностей»).

Что касается аргумента о присутствии/неприсутствии в заседании суда апелляционной инстанции представителя Комитета, то мы не видим, каким образом это могло нарушить Ваши права. Вы об этом прямо также не пишете. Что касается косвенной претензии к протоколу судебного заседания, то Ваши аргументы также формальны, т.к. Вы не указываете, каким образом, даже если принять во внимание, что данное обстоятельство, зафиксированное в протоколе, не соответствует действительности, могло повлиять как на достоверность остальной части протокола, так и на справедливость судебного разбирательства в целом.

Что же касается существа спора, то Ваши аргументы в принципе понятны, хотя изложены они довольно путано. Вы пытаетесь доказать, что земельный участок размером 9111 кв.м. является единым, что Вы имеете право на передачу его в собственность целиком с учетом фактического землепользования, т.к. на нем расположен принадлежащий Вам на праве собственности объект недвижимости, для этого данный участок должен быть поставлен на кадастровый учет именно как участок размером 9111 кв.м., что невозможно без выдачи Комитетом схемы его расположения на кадастровом плане, ссылка Комитета на невозможность ее выдачи по причине предполагаемого несоответствия назначения участка требованиям местного законодательства не имеет смысла, т.к. Комитет не оспаривал возможность выкупа части указанного участка размером 8924 кв.м., в то время как аргумент о несоответствии его назначения, если бы он был обоснованным, касался всего участка, а не только оставшихся 187 кв.м., Ваше обращение в Комитет с заявлением о предоставлении в собственность участка размером 8924 кв.м. не имеет значения, т.к. это была вынужденная мера, а заявление позже было отозвано, отказ комитета незаконен и нарушает Ваше право на приватизацию участка размером именно 9111 кв.м.

Если перевести Ваши претензии к судам на язык статьи 6 Конвенции, то речь идет о весьма специфических нарушениях права на справедливое судебное разбирательство. Это либо право на надлежащее рассмотрение судом (proper examination) Ваших аргументов и доказательств, либо право на мотивированное решение (reasoned judgment), либо право на то, чтобы судебное решение не было очевидно произвольным (grossly arbitrary).

Ниже мы кратко укажем, в чем состоит существо названных прав, являющихся составляющими права на справедливое судебное разбирательство, и приведем примеры ситуаций, в которых можно говорить об их нарушении. Право на «надлежащее рассмотрение» впервые упомянуто в Постановлении Европейского Суда по правам человека по делу «Краска против Швейцарии» (Kraska v. Switzerland, жалоба N 13942/88) от 14 апреля 1993 года (пункт 30), а его нарушение – констатировано в Постановлении по делу «Дулоранс против Франции» (Dulaurans v. France, жалоба N 34553/97) от 21 марта 2000 года (пункты 33-39). По данному делу суд кассационной инстанции не стал рассматривать важный аргумент заявителя, посчитав его новым (национальное законодательство это не допускало), в то время как данный аргумент со всей очевидностью, исходя из материалов дела, заявлялся им в суде первой инстанции, в результате чего, указав на «явную ошибку» (erreur manifeste) национального суда, Европейский Суд по правам человека констатировал нарушение статьи 6 Конвенции. Аналогичные нарушения констатированы в Постановлениях по делам «Кузнецов и другие против России» (Kuznetsov and Others v. Russia, жалоба N 184/02) от 11 января 2007 года (пункты 84-85) и «Пронина против Украины» (Pronina v. Ukraine, жалоба N 63566/00) от 18 июля 2006 года (пункты 23-25), хотя в обоих постановлениях формально речь идет скорее о праве на «мотивированное решение», которое частично пересекается с правом на надлежащее рассмотрение дела. В любом случае очень важно подчеркнуть, что речь всегда должна идти о критических аргументах и доказательствах стороны, которые действительно влияют на решение по делу. В деле Кузнецова и других суд не дал ответа на заявление о том, что руководитель местной комиссии по правам человека вместе с сотрудниками милиции прервали религиозное собрание, на что не имели права и что являлось предметом разбирательства и подтверждалось показаниями двух сотрудников милиции, заявивших в суде, что они попросили Кузнецова прекратить собрание, равно как показаниями участников собрания, являвшихся свидетелями разговора Кузнецова, главы комиссии и сотрудников милиции. Национальный суд, рассматривая жалобу на неправомерное прерывание религиозного собрания, просто указал, что приход главы комиссии с сотрудниками милиции совпал по времени с завершением собрания, несмотря на многочисленного доказательства, свидетельствующие о том, что это было не так. В деле Прониной суды отказались рассматривать вопрос о несоответствии пенсии заявительницы праву на то, чтобы ее размер был не ниже прожиточного минимума, хотя это право прямо гарантировано Конституцией, что в результате представляло собой важный аргумент. Таким образом, право на мотивированное решение предполагает, по мнению Европейского Суда по правам человека, обязанность национальных судов предоставить ответы на критические, ключевые аргументы и доказательства стороны, в частности, с целью эффективного отстаивания интересов в судах последующих инстанций. Пример «очевидно произвольного» решения можно найти в Постановлении по делу «Хамидов против России» (Khamidov v. Russia, жалоба N 72118/01) от 15 ноября 2007 года. Суды отказали заявителю в удовлетворении требования о компенсации ущерба, причиненного его земле расположившимся на ней во время проведения контртеррористической операции отрядом милиции, указав, что им не представлено доказательств того, что сотрудники милиции действительно занимали его землю, в то время, как, по мнению Европейского Суда по правам человека, это бесспорно следовало из материалов дела.

В Вашем деле мы практически не видим признаков ни одного из названных нарушений.

Арбитражные суды апелляционной, кассационной и надзорной инстанций «разделили» участок размером 9111 кв.м. на два участка, т.к. в отношении большего из них Ваше право на его приватизацию, по их мнению (которое вполне обосновано), не нарушается (согласования Комитета в отношении данного участка не требуется, заявление на приватизацию Вы можете подать (снова) в любой момент). Суды также фактически указали, что из закона не следует, что Вам должно быть предоставлено право приватизировать участок размером именно 9111 кв.м., а приватизация участка размером 8924 кв.м. в полной мере позволяет эксплуатировать принадлежащий Вам объект недвижимости, расположенный на нем. Выделить участок размером 8924 кв.м. им позволило наличие кадастрового паспорта на него, т.е. отсутствие необходимости выдачи Комитетом схемы (а не Ваше заявление на приватизацию). Суды также фактически согласились с доводами, по которым Комитет отказался выдавать схему. То обстоятельство, что Комитет не препятствует приватизации земельного участка размером 8924 кв.м. вызвано тем, что он не может этому воспрепятствовать по причине сохранения своей силы кадастровым паспортом, наличие которого делает ненужным выдачу Комитетом схемы (другими словами, при отсутствии у Вас такого паспорта Комитет, судя по его отзывам, препятствовал бы приватизации и этого участка).

Безусловно, можно спорить с обоснованностью разделения судами участков (в т.ч. с учетом того, что речь в Вашем заявлении идет именно об участке размером 9111 кв.м.), с законностью выводов, касающихся того, что земельный участок, в состав которого входит другой земельный участок, поставленный на кадастровый учет, не может считаться не состоящим на кадастровом учете в смысле части 7 статьи 36 ЗК РФ (здесь интерес представляет постановление ФАС ПО от 15 июля 2010 года по делу N А49-9327/2009), доказывать, что Вы имеете право на приватизацию участка именно размером 9111 кв.м., т.е. взятого с учетом фактического землепользования и, главное, показывать, что суды не ответили на эти Ваши аргументы, они имели критическое значение для дела, а законы применены ими весьма произвольно. Но все же это не совсем те нарушения, которыми обычно занимается Европейский Суд по правам человека. Явного, очевидного, грубого произвола здесь все же не наблюдается.

Впрочем, повторимся, в принципе все это можно попытаться обосновать с той или иной степенью убедительности.

С уважением,

Олег Анищик

Возможность комментирования заблокирована.