Результаты оценки: подготовка жалобы заказана не была, решил ли заказчик обращаться в ЕСПЧ, неизвестно.
Здравствуйте!
В обоих Ваших делах есть два отдельных важных аспекта, применительно к которым в принципе можно рассуждать о нарушениях Ваших прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, и основаниях обращения в ЕСПЧ. Первый связан с соблюдением судами (а в отношении права на уважение имущества – также начальником отделения) норм материального права и особенностью их применения. Второй – с вопросом о значении для этих двух дел судебных актов, вынесенных в 2007 году.
Присланное Вами вчера определение Судьи Верховного Суда РФ полностью меняет все применительно к первому аспекту (по первому делу – прямо, а по второму – косвенно). Без него можно было бы говорить о нарушении судами национального закона. Говорить об этом в рамках статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая гарантирует соблюдение закона при осуществлении вмешательства в право на уважение имущества. Это, конечно, требует обоснования того, что у Вас имелось имущество и в право на его уважение было осуществлено вмешательство. Но это можно попробовать обосновать, принимая во внимание, что решением ФГКУ «ХХХ» Вам была выделена (распределена) конкретная квартира, с выделением которой Вы согласились. Несмотря на то, что Вы эту квартиру юридически ни на каком праве в итоге не получили, можно говорить, что у Вас все-таки имелась квартира, в отношении которой Вы обладали основанным на законе (в интерпретации вступивших в законную силу судебных актов 2007 года) и собственно указанном решении, применившим этого закон, так называемым правомерным ожиданием получения квартиры, что признается ЕСПЧ имуществом. Речь о ситуации, в чем-то схожей с признанием по вступившему в законную силу решению суда права на имущество, которое при этом еще не получено. В отношении такого имущества ЕСПЧ признает правомерное, т.е. основанное на этом решении, принятом во исполнение закона, ожидание его получения защищаемым статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. А потому констатирует нарушение права на уважение имущества, например, при чрезмерно длительном неисполнении соответствующего судебного акта или в случае его отмены в рамках экстраординарных процедур. У Вас не было решения суда о выделении квартиры, но было решение «административного органа», уполномоченного на его принятие, что вполне схоже с решением суда. Кроме того, у Вас имеются вступившие в законную силу, не отмененные и не измененные судебные решения, которыми законы интерпретированы применительно к Вашей ситуации как предусматривающие право состоять на учете и в очереди, в результате чего Вам и было выделено жилое помещение. То обстоятельство, что речь идет о получении квартиры не на праве собственности, а на праве социального найма, значения не имеет. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции гарантирует право на уважение не только того имущества, которое имеется в собственности (см., например, Постановление ЕСПЧ по делу «Малиновский против России» (Malinovskiy v. Russia, жалоба N 41302/02) от 07 июля 2005 года (п. 46)).
Вмешательством в право на уважение имущества является вынесение оспоренного решения от 28 августа 2013 г., поскольку именно им Вы лишены имущества (я условно называю это лишением; в принципе это не лишение в смысле второго предложения абз. 1 статьи 1 Протокола N 1, а иного рода вмешательство, охватываемое первым предложением этого абзаца, что для Вас не особенно важно).
Что касается нарушения закона при осуществлении этого вмешательства, то – в отсутствие определения Судьи Верховного Суда РФ – можно было бы говорить, что ни начальником отделения, ни судом апелляционной инстанции, ни судьей окружного суда не учтено (проигнорировано то), что примененный ими п. 14 ст. 15 ФЗ «О статусе военнослужащих» на Вас не распространяется, т.к. он регулирует вопрос обеспечения жилым помещение увольняющегося военнослужащего только в том случае, если он меняет место жительство, в то время как Вы место жительства не меняете и хотите получить квартиру в том самом месте, где служите перед увольнением.
Однако Судья Верховного Суда РФ практически устранил эту проблему, т.к. изменил основание отказа в удовлетворении Ваших требований. Он не ссылается на п. 14 ст. 15, а говорит, что ст. 15 в принципе не допускает повторного выделения жилого помещения, если ранее оно уже было предоставлено в соответствии с этой статьей. Конечно, это утверждение не совсем корректно, т.к. повторное выделение жилого помещения все же иногда возможно. Но в таких случаях, к которым Ваше дело отношения не имеет: например, когда военнослужащему на семью была предоставлена маленькая квартира, он развелся с женой, оставил ей и детям жилое помещение, с которым – в силу его характеристик – ничего нельзя было сделать, т.е. его нельзя было разменять, реализовать с приобретением двух жилых помещений и т.п., или же когда ситуация примерно такая же, и жилое помещение оставляется за бывшими членами семьи военнослужащего судом (но не когда, как у Вас, речь об оставлении одному члену семьи трехкомнатной квартиры). См., например, Определения Верховного Суда РФ от 9 декабря 2010 г. N 203-В10-17, от 16 мая 2013 г. N 201-КГ13-3. При этом существует обширная практика, согласно которой повторное предоставление военнослужащему жилого помещения на основании ст. 15 в случае, подобном Вашему, не допускается. И утверждение Судьи Верховного Суда РФ о том, что повторное выделение жилого помещения не допустимо, должно пониматься таким образом, что оно недопустим в случае, подобном Вашему. И это соответствует закону. В его сложившейся на практике интерпретации.
Но вот здесь как раз самое интересное. Очевидно, что в самой ст. 15 такого ограничения нет. Оно есть только в п. 14 этой статьи, но касается определенного случая. Собственно, именно поэтому начальник отделения сослался на этот пункт: по существу он отказал Вам именно из-за того, что Вы обратились за жилым помещение повторно, и ему необходимо было сослаться на соответствующую норму, и хоть как-то подходил только п. 14 ст. 15 (хотя понятно, что он походил лишь в смысле наличия нужного ему ограничения на выделение жилого помещения, а не с точки зрения соответствия описанных в нем оснований наложения этого ограничения Вашей ситуации). В отличие от начальника отделения, который не имеет право широкого толкования закона, суды им, напротив, обладают. Но суд апелляционной инстанции и судья окружного суда также не сообразили, что им следовало ссылаться вовсе не на неприменимый п. 14 ст. 15, а на толкование ст. 15 в целом, т.е. делать именно то, что делает Верховный Суд РФ и повторяющие его интерпретацию нижестоящие суды, то, что было сделано Судьей Верховного Суда РФ по Вашему делу.
Дальше возникает вопрос, откуда и когда взялось такое толкование закона. Насколько мне удалось выяснить, оно пошло с Определения Верховного Суда РФ от 24 июня 2010 года N 205-В10-17. Мне не удалось найти решений Верховного Суда РФ с подобным толкованием до него (напротив, еще накануне Верховный Суд РФ применял лишь ограничение из ст. 53 ЖК РФ – см. Определение от 14 июля 2009 г. N 5н-108/09). При этом после вынесения Определения N 205-В10-17 появился целый ряд аналогичных определений как на уровне Верховного Суда РФ, так и нижестоящих судов. Через 4 года Верховный Суд РФ закрепил это же положение в абз. 2 п. 27 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 2014 г. N 8, предусмотрев возможность повторного получения жилого помещения только в случае сдачи полученного ранее.
В принципе в таком толковании закона Верховным Судом РФ ничего страшного нет. ЕСПЧ признает за национальными судами право интерпретации норм национального права. Он также признает акты судебного толкования источниками права, т.е. «законом» в смысле статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (причем независимо от того, признаются ли это – формально, теоретически – на национальном уровне). Более того, ЕСПЧ признает за государством практически абсолютную свободу усмотрения по вопросу о том, кому и на каких основаниях выделять жилье, считая это вопросом, требующим политических, а не судебных решений (в смысле не его, ЕСПЧ, решений). Наконец, ЕСПЧ не видит никаких проблем в том, что в какой-то момент времени закон может предусматривать право получения имущества, в т.ч. жилья, по какому-то основанию, а потом эти нормы меняются, в результате чего некоторые (или даже все) лишаются такого права.
Другое дело, каким образом появление этого нового толкования Верховного Суда РФ, т.е. фактически нового закона, повлияло на Вашу конкретную ситуацию. Еще раз напомню, что в Вашем случае чрезвычайно важным является то, что можно попытаться говорить о наличии у Вас имущества. Это меняет очень многое. Это открывает для Вас возможность ссылаться на вмешательство в право на его уважение в нарушение закона и, соответственно, статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (Конвенция и Протоколы к ней не гарантируют как такового права на соблюдение любых национальных законов, они гарантируют соблюдение закона только при осуществлении вмешательства в ряд прав, при этом пункт 1 статьи 6 Конвенции соблюдения национального закона не требует, не считая закона, регулирующего «создание судов», т.е. назначение судей, формирование состава суда, ряд аспектов подсудности).
В Вашем случае имеет место следующее. Сначала закон фактически предусматривает за Вами право на получение жилья повторно. Это вытекает из вступивших в законную силу, не отмененных и не измененных судебных актов 2007 года. Потом – в 2013 году – Вам выделяют конкретное жилое помещение на основании этого закона в той, старой, 2007 года (действующей вплоть до середины 2010 года) интерпретации. А затем отнимают это жилое помещение, применяя к Вам новую интерпретацию закона, появившуюся в 2010 году (с тем, что такое применение закона появляется лишь в определении Судьи Верховного Суда РФ, есть отдельная проблема, о чем сказано ниже, но нам следует рассматривать весь процесс в целом, принимая во внимание именно это применение закона, т.к. оно дано по Вашему делу судьей самой высокой инстанции).
Таким образом, Ваше дело в некотором смысле напоминает известное дело Греческих нефтеперерабатывающих заводов «Стрэн». Вы можете при желании прочитать о нем здесь. Если очень кратко, то там государство прямо перед вынесением окончательного судебного решения по делу, когда уже было известно, что оно будет не в пользу государства, изменило закон, на котором было основано решение, в свою пользу, придав этому изменению обратную силу. ЕСПЧ признал нарушение и пункта 1 статьи 6 Конвенции – принципа верховенства права, который применим к любой статье Конвенции и Протоколов к ней (это не то же самое, что принцип законности, хотя принцип верховенства права пересекается с принципом законности), и статью 1 Протокола N 1 к Конвенции из-за нарушения баланса интересов между заявителями и обществом, в интересах которого действует государство. Здесь я уточню, что в принципе статья 1 Протокола N 1 к Конвенции может быть нарушена в результате либо нарушения национального закона (тут есть ряд вариантов собственно нарушения, недоступности закона, его некачественности, но для Вашего дела это неважно), либо вмешательства в право на уважение имущества в недопустимых целях (признаков этого я в Вашем случае не усматриваю, и ЕСПЧ чрезвычайно редко констатирует такого рода нарушение в силу широкой свободы усмотрения государства в определении целей вмешательства), либо из-за нарушения вот такого баланса интересов. В Вашем случае ситуация кажется иной. Хотя бы по той причине, что новый закон (новая интерпретация ст. 15 ФЗ «О статусе военнослужащих») появился задолго до разбирательства по делу 2013—14 годов. Однако у Вас есть решения 2007 года. И квартира была выделена Вам пусть и не в исполнение этих решений (как и Судья Верховного Суда РФ, я считаю, что эти решения давно полностью исполнены), но в качестве последствия их исполнения, благодаря этим решениям. Т.е., несмотря на то, что квартира была выделена Вам в 2013 году, когда уже существовала иная интерпретация закона, она была выделена Вам, исходя из старой интерпретации закона судами в решениях 2007 года, т.к. благодаря именно ей Вы были поставлены на учет, в очередь. Конечно, все это нужно обосновывать, доказывать, что ситуация схожая, но попытаться обосновать это можно.
Что касается появления в определении Судьи Верховного Суда РФ совершенно нового основания для отказа в удовлетворении Ваших требований, то тут мне видится что-то вроде проблемы с возможностью эффективно представить свою позицию по делу: аргументы Судьи Верховного Суда РФ совершенно новые, учесть их ни в предшествующих судебных инстанциях, ни собственно в поданной в Верховный Суд РФ кассационной жалобе Вы не могли, т.е. не могли им ничего противопоставить. Речь о чем-то отдалено напоминающем проблему переквалификации уголовных дел в суде второй инстанции (если допустить, что это последняя эффективная инстанция, а после нее только экстраординарные, как точно было до 01 января 2013 г.), когда новая квалификация не обсуждается в заседании суда второй инстанции (с тем, чтобы стороны могли высказаться по ней), а появляется вдруг только в тексте определения (см., скажем, Постановление ЕСПЧ по делу «Абрамян против России» (Abramyan v. Russia, жалоба N 10709/02) от 01 июля 2010 г.). Т.е. тут не совсем то, поскольку там признаны нарушения специфических прав, гарантированных лицу при предъявлении уголовного обвинения пунктом 3 статьи 6 Конвенции, но в большинстве случаев те же права можно представить как гарантированные пунктом 1 статьи 6 Конвенции, например, как право на эффективное представление своей позиции по делу. Да, это все с допущением, что дальше эффективных средств защиты нет, т.е. обращение к Председателю Верховного Суда РФ к таковым не относится, а если и относится, то при допущении, что он в письме по результатам рассмотрения кассационной жалобы на Ваши контраргументы не ответит (что практически всегда так и есть, когда определение Судьи Верховного Суда РФ не отменяется и жалоба не передается на рассмотрение в заседании суда кассационной инстанции). Откровенно говоря, Судья Верховного Суда РФ рассматривал уже не совсем то дело, по которому Вами была подана жалоба. Изначально Вы обратились в суд с заявлением об оспаривании решения от 26 августа 2013 г., у которого имеется собственная мотивировка, основанная на п. 14 ст. 15 ФЗ «О статусе военнослужащих». Соответственно, если эта мотивировка не верна, заявление следует удовлетворить, а если верна, то отказать в этом. Судья же Верховного Суда РФ рассмотрел вопрос о праве на предоставление жилых помещений по существу, вместо уполномоченного на это должностного лица.
Обратите внимание, что, как Вы уже поняли, в отношении эффективности «новой кассации» ЕСПЧ пока решения не принял. Более того, жалоба в отношении первого дела может быть подана Вами лишь с надеждой на то, что ЕСПЧ признает «новую кассацию» эффективной. К «новой кассации» относится и обращением к Председателю Верховного Суда РФ на основании п. 2 ст. 381 ГПК РФ. Неизвестно, признает ли ЕСПЧ – отдельно – неэффективным обращение к нему. Поэтому я всем рекомендую подавать соответствующую жалобу. Читайте об этом здесь. При этом Вами срок на подачу такой жалобы, будучи исчисленным без вычета времени, затраченного судами на рассмотрение двух предшествующих кассационных жалоб, которое должно вычитаться, пропущен на 56 дней (по состоянию на 28 июля, понедельник). Этот срок может быть восстановлен судом первой инстанции, из него может быть исключено время рассмотрения кассационных жалоб. Но я не могу судить о том, составляет ли оно 56 дней или более. Я вижу, что первая кассационная жалоба была подана 29 января, определение по ней вынесено 07 марта. Это дает 38 дней. Но я не знаю, сколько времени потребовало рассмотрение жалобы в Верховном Суде РФ. Плюс к этому можно добавить время, которое определение от 07 марта шло до Вас (конечно, необходимы соответствующие конверты). При этом обратите внимание, что заявление о восстановлении пропущенного срока должна подаваться сразу вместе с собственно кассационной жалобой на имя Председателя Верховного Суда РФ. И в этой жалобе должны быть изложены претензии уже с учетом определения Судьи Верховного Суда РФ, мотивировка которого все меняет. Причем речь о необходимости подачи такой жалобы не только в плане претензий, о которых написано выше, но применительно ко всей жалобе по первому делу в целом.
Со вторым делом – в плане первого аспекта – ситуация иная. Во-первых, применительно к нему невозможно говорить о применимости статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, т.к. речь не идет о вмешательстве в право на уважение какого бы то ни было Вашего имущества, пункт 1 статьи 6 Конвенции не гарантирует как такового соблюдения национальных законов (только тех, которые касаются создания суда, о нарушении которых в Вашем случае речи не идет), а какие-либо иные статьи Конвенции и Протоколов к ней просто неприменимы. Во-вторых, даже если представить нарушение закона – все то же необоснованное применение судами п. 14 ст. 15 ФЗ «О статусе военнослужащих» – как нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции (нарушения права на мотивированное решение, на содержание рассмотрение критических аргументов – при том, что ЕСПЧ рассматривает по существу жалобы на подобные нарушения очень редко, только когда считает очень важным предмет дела), то эта проблема все еще может быть исправлена в судах кассационной инстанции, которые могут заменить мотивировку актов судов первой и второй инстанций той, которую дал Судья Верховного Суда РФ по первому делу. В-третьих, если в одной жалобе в ЕСПЧ говорить сразу об обоих делах, то будет очевидно, что по существу нарушения закона нет, проблема просто с тем, что суды первой и второй инстанций не смогли сформулировать надлежащим образом применимую норму права (т.к. прямо закон не содержит абсолютного запрета на повторное выделение жилого помещения, это сложившееся на практике толкование закона), а из формализма ЕСПЧ рассматривать и удовлетворять жалобу не будет. Наконец, подача двух отдельных жалоб по первому и второму делу, принимая во внимание, что они связаны друг с другом, потенциально чревата объявлением обеих неприемлемыми. Таким образом, тут я пока – в отсутствие решений по кассационным жалобам – вижу только возможность сразу говорить о том, что суды по этому делу фактически имели в виду то же самое, о чем Судья Верховного Суда РФ написал в своем определении по первому делу. И, соответственно, предъявлять в связи с этим претензию к нарушению принципа правовой определенности.
Теперь что касается второго аспекта – значения решений 2007 года.
Применительно к первому делу. Если я правильно понимаю, Вы решили, что нарушен принцип правовой определенности, т.к. посчитали, что фактически в некотором смысле решения по этому делу отменяют решения 2007 года. Конечно, ни о какой отмене тут речи не идет. Более того, как я уже написал, по моему мнению, эти решения полностью и давно исполнены. Однако, действительно, в Вашем случае, хотя и по другой причине, потенциально можно вести речь именно о нарушении принципа правовой определенности, т.к. ЕСПЧ считает нарушенным именно его, если по тому же самому делу суд принимает решение, противоречащее вступившему в законную силу и не отмененному / не измененному судебному акту. Во всяком случае, если этот акт принят в рамках того же самого дела (других решений ЕСПЧ мне найти не удалось, только такие, когда речь идет о противоречиях между судебными актами по разным делам совершенно разных лиц, но находящихся в сравнимых фактических ситуациях, что к Вашему делу отношения почти не имеет). См. Постановления ЕСПЧ по делам «Вусич против Хорватии» (Vusic v. Croatia, жалоба N 48101/07) от 01 июля 2010 года и «Балажоски против Македонии» (Balazoski v. the former Yugoslav Republic of Macedonia, жалоба N 45117/08) от 25 апреля 2013 года. Однако в обоих этих делах – очень редких – речь шла о полном отсутствии соответствующей мотивировки во вторых решениях судов, противоречащих первым. У Вас же мотивировка есть. Суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что начальник отделения не участвовал в рассмотрении дел 2007 года, судья окружного суда – о том, что правоотношения не аналогичны, а Судья Верховного Суда РФ – о том, что в решениях 2007 года нет вывода о безусловном признании за Вами права на повторное обеспечение жильем. Соответственно, тут претензия не в отсутствие мотивировки, а в том, что такая мотивировка не соответствует закону, а решения 2007 года все же имеют (должны иметь) преюдициальное – в некотором смысле – значение. А это все-таки несколько иное дело.
Но даже если допустить, что и в таком виде все-таки речь идет о нарушении принципа правовой определенности, просто более «сложном» нарушении, необходимо смотреть на законы.
Вы ссылаетесь на ч. 2 ст. 209 и ст. 250 ГПК РФ.
При этом буквально ст. 250 ГПК РФ запрещает заявлять в суде те же требования по тем же основаниям, а не оспаривать таковые. Начальник отделения никакие требования в суде не заявлял. Их заявили Вы. Он оспаривал Ваши требования. В принципе, в положениях ст. 250 ГПК РФ есть определенный смысл, т.к. если бы она запрещала оспаривать те же требования по тем же основаниям, это означало бы, что такие требования могут быть заявлены, что в принципе не должно иметь места, если суд уже удовлетворил эти требования, а соответствующий судебный акт вступил в законную силу. Хотя ясно, что на самом деле такое вполне может быть, т.к. то же должностное лицо может снова вынести такое же (пусть формально и новое) решение, что в некотором смысле и имеет место в Вашем случае. На уровне Верховного и Конституционного Судов РФ мне не удалось найти актов, из которых следовало бы, что ст. 250 ГПК РФ запрещает также и оспаривать те же заявленные требования по тем же основаниям. Но мне удалось найти два решения с такой интерпретацией ст. 250 ГПК РФ на уровне региональных судов (апелляционное определение Верховного суда Республики Хакасия от 27 июня 2013 года по делу N 33-1536/2013 и определение Ленинградского областного суда от 2 февраля 2012 года N 33-450/2012). Соответственно, можно попытаться ссылаться на них, а также на саму логику ст. 250 ГПК РФ, которая должна подразумевать и невозможность оспаривания тех же заявленных требований по тем же основаниям, коль скоро возникла необходимость в заявлении таковых.
Что касается ч. 2 ст. 290 ГПК РФ, то да, она запрещает правопреемникам оспаривать в другом процессе установленные судом факты и правоотношения. Но правопреемство между командиром войсковой части и начальником отделения не столь очевидно. Несомненно, что речь в данном случае не о процессуальном правопреемстве (ст. 44 ГПК РФ), а о материальном. Хотя бы по той причине, что процессуальное правопреемство всегда имеет место в рамках одного дела, а здесь дела разные. Поэтому Ваших ссылки на ст. 44 ГПК РФ фактически ничего не доказывают. Что же касается материального правопреемства, то универсальное – самое распространенное, типичными примерами которого являются наследование и реорганизация юридического лица – тут места не имеет. Мне удалось обнаружить только одно решение суда (на региональном уровне, на уровне Верховного Суда РФ – ничего), где речь идет о применении ч. 2 ст. 209 ГПК РФ к правопреемству иного рода: организация была передана из собственности субъекта РФ в муниципальную, и это было признано правопреемством для целей части 2 статьи 209 ГПК РФ (определение Верховного суда Республики Ингушетия от 7 апреля 2011 года б/н). Дело в том, что в Вашем случает речь в некотором смысле вообще не идет о правопреемстве, т.к. Вы состоите (состояли) в правоотношениях с Министерством обороны РФ и подведомственными ему организациями. Именно Министерство – и подведомственные ему организации – согласно п.п. «о» п. 2 Постановления Правительства РФ от 29 декабря 2008 г. N 1053 «О некоторых мерах по управлению федеральным имуществом» предоставляет военнослужащим жилые помещения. И ровно то же самое было в 2007 году. Просто тогда Министерство реализовывало ту же самую функцию через другие подведомственные ему организации. Чем объясняется вывод судьи окружного суда о неаналогичности отношений, неясно, соответствующей мотивировки он не дал. С другой стороны, понятно, что формально войсковая часть и ФГКУ «ХХХ» — это самостоятельные юридические лица. С учетом этого говорить необходимо, конечно, именно о правопреемстве. Т.е. обосновывать правопреемство правоотношений. При этом, пусть ч. 1 ст. 44 ГПК РФ и не применима, в принципе она знает понятие правопреемства правоотношений. Т.е. если бы функции были переданы от войсковой части к ФГКУ «ХХХ» во время рассмотрения Вашего дела (любого), то речь шла бы именно о процессуальном правопреемстве правоотношений. Принимая это во внимание, а также учитывая, что ч. 2 ст. 290 ГПК РФ не содержит какого-либо ограничительного толкования понятия правопреемника, можно попытаться обосновывать, что в Вашем случае правопреемство правоотношений необоснованно не было признано. В противном случае государство могло бы избегать принципа обязательности вступивших в законную силу судебных актов (речь не об их исполнении, а именно об обязательности в более широком смысле), просто перераспределяя полномочия между своими органами и должностными лицами. Конечно, одновременно нужно обосновывать, что речь – с учетом такого правопреемства — о тех же самых правоотношениях и фактах, что из решений 2007 г. следует незаконность отказов лишь на том основании, что ранее Вам выделялось жилье (это установлено в мотивировочной части решений; при необходимости можно привести аргументы в пользу того, что мотивировочная часть решения имеет такую же силу, как и резолютивная), в то время как решения 2013 и 2014 г.г. мотивированы именно – и исключительно – этим. Одновременно следует опровергать позицию по данному вопросу Судьи Верховного Суда РФ.
Хотя, как верно указывает Судья Верховного Суда РФ, в решениях 2007 г. не содержится вывода о безусловном признании за Вами права на повторном обеспечение жильем (и иного Вы, кажется, и не утверждали), из них следует запрет — адресованный по меньшей мере, и это-то бесспорно, командиру и жилищной комиссии – отказать Вам на том же основании, на котором Вам уже было отказано.
Положения ч. 2 ст. 61 ГПК РФ, которую Вы также вскользь упоминаете, также могут толковаться как распространяющиеся на правопреемников. По меньшей мере, универсальных (см. постановление президиума Санкт-Петербургского городского суда от 12 марта 2014 года N 4г-36/14, определение Пермского краевого суда от 11 декабря 2013 года по делу N 33-11630-2013, постановление президиума Свердловского областного суда от 23 января 2013 года по делу N 44-г-1 (это постановление интересно еще и тем, что доказывает применимость пункта 2 статьи 61 ГПК РФ к правопреемству в правоотношениях).
По второму делу Вы, к сожалению, уже не ссылаетесь на ч. 2 ст. 209, ст. 61 ГПК РФ, но только на статью 250 ГПК и неприменимую статью 44 ГПК РФ. Поэтому применительно к этому делу аналогичные аргументы высказывать можно, но осторожнее. Кроме того, пока неясно, что скажут судьи в ответах на кассационные жалобы.
В решении от 22 января 2014 г. начальник отделения ссылается на п.п. «б» п. 10 Инструкции, утвержденной Приказом Минобороны РФ от 30 сентября 2010 г. N 1280 – единственного пункта, который к Вам неприменим в силу абз. 2 того же пункта. Однако Вы претензии к этому почему-то не предъявляет. Но важно даже не это, а то, что это дело не касается Вашего имущества. Соответственно, применительно к нему невозможно говорить о вмешательстве в право на его уважение в нарушение национального закона. А как такового права на соблюдение национального закона пункт 1 статьи 6 Конвенции, как я уже писал, не гарантирует.