Жалоба на нарушения права на справедливое судебное разбирательство по делу об административном правонарушении. Заказчик проверки жалобы не является юристом (адвокатом).
М.В.!
По изложенным ниже причинам я полагаю, что представленная на проверку жалоба не обоснована как в части нарушений, которых она касается, так и в части утверждения о ее удовлетворении правилам о необходимости исчерпания внутренних средств правовой защиты и шестимесячном сроке.
При проверке жалобы я исхожу из того, что в ней должны быть обоснованы ответы на каждый из вопросов так называемого «теста» на каждое из заявленных нарушений, если такие ответы на эти вопросы, которые свидетельствуют о наличии признаков нарушения, не очевидны. «Тест» — это совокупность всех вопросов, определенные ответы на которые свидетельствуют в пользу нарушения (другие ответы, соответственно, говорят об отсутствии признаков нарушения; причем если для вывода о наличии нарушения необходимо ответить соответствующим образом на все вопросы «теста», то для вывода об отсутствии нарушения может быть достаточно одного ответа на любой вопрос «теста», если такой ответ несовместим с нарушением).
Так, Вы заявляете о нарушениях в отношении Вас пунктов 1 и 2 статьи 6 Конвенции.
«Тест» на любое нарушение статьи 6 Конвенции включает в себя обоснование ее применимости, т.к. гарантии статьи 6 Конвенции охватывают не любые судебные разбирательства. Т.е. сам по себе тот факт, что дело рассматривалось на национальном уровне судом, не свидетельствует о применимости гарантий статьи 6 Конвенции (конечно, указанные гарантии могут быть применимы даже в случае, если дело вообще не рассматривалось на национальном уровне судом, равно как действовать на досудебных стадиях, однако это в Вашем случае неважно).
Гарантии статьи 6 Конвенции распространяются всего на два вида разбирательств. Это прямо следует из текста статьи 6 Конвенции, не говоря уже о многочисленной практике ее применения ЕСПЧ.
Во-первых, они распространяются на разбирательства, в рамках которых разрешается по существу спор о гражданских (цивильных, частных, непубличных) правах и обязанностях лица. Причем право на справедливое судебное разбирательство в этих случаях гарантировано только тому лицу, об указанных правах и обязанностях которого идет речь. Каждый из этих элементов: «спор», «гражданский» характер прав и обязанностей, наличие прав и обязанностей такого характера, разрешение указанного спора по существу или во всяком случае предопределение судьбы спора о гражданских правах и обязанностях, — должен есть место, чтобы сделать вывод о распространении на судебное разбирательство гарантий статьи 6 Конвенции в ее «гражданской» части. Т.е. всё это – элементы «теста» на нарушение права на справедливое судебное разбирательство спора о гражданских правах и обязанностях, поскольку нарушить его можно только в том случае, если гарантии статьи 6 Конвенции в принципе распространялись на соответствующее разбирательство (хотя этим элементы указанного «теста» не исчерпываются, отдельно должны обосновываться собственно нарушения права на справедливое судебное разбирательство).
Во-вторых, гарантии статьи 6 Конвенции распространяются на разбирательства, в рамках которых принимается решение по существу предъявленного лицу уголовного обвинения. Причем эти гарантии распространяются только на указанное лицо. Уголовный характер этого обвинения в смысле, придаваемом этому термину ЕСПЧ, исходя из отдельного «теста» («подтеста»), предъявление обвинения, которое определяет начало действия гарантий статьи 6 Конвенции, принятие решения по существу уголовного обвинения, которое, в частности, определяет, когда действие указанных гарантий заканчивается, – всё это элементы «теста» на применимость статьи 6 Конвенции в ее «уголовной» части.
Никакого обоснования как в принципе применимости статьи 6 Конвенции к разбирательству, о котором идет речь в жалобе, ни тем более применимости ее именно в «уголовной» части, – а только на разбирательства по существу предъявленного лицу уголовного обвинения распространяется действие пункта 2 статьи 6 Конвенции, гарантирующей соблюдение презумпции невиновности, о нарушении которой Вы ведете речь, – в Вашей жалобе не содержится.
Однако я не считаю это проблемой, т.е. существенным недостатком жалобы, т.к. у меня не вызывает действительно серьезных сомнений то обстоятельство, что на разбирательство, о котором идет речь в Вашей жалобе, распространяются гарантии статьи 6 Конвенции, причем именно в ее «уголовной» части.
Объясняется это тем, что санкция части 2 статьи 12.27 КоАП РФ, предусматривающая правонарушение, в совершении которого Вы были признаны виновным, включает в себя арест сроком до 15 суток, что в совокупности с распространением действия указанной статьи КоАП РФ на всех, целями предусмотренной ей санкции и другими критериями, применяемыми ЕСПЧ при оценке того, идет ли речь об уголовном обвинении в смысле статьи 6 Конвенции, свидетельствует о том, что это так. См. пункты 52—57 Постановления Большой Палаты ЕСПЧ по делу «Сергей Золотухин против России» (Sergey Zolotukhin v. Russia, жалоба N 14939/03) от 10 февраля 2009 года (вопросы «теста» на то, идет ли речь об осуждении и наказании в уголовном порядке в смысле статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, которой касается дело Серегея Золотухина, те же самые, что и вопросы «теста» на уголовный характер обвинения в смысле статьи 6 Конвенции; см., например, пункт 56 Постановления ЕСПЧ по делу «Марести против Хорватии» (Maresti v. Croatia, жалоба N 55759/07) от 25 июня 2009 года).
Исходя из этого я не усматриваю необходимости включать в жалобу обоснование того, что гарантии статьи 6 Конвенции распространялись на Вас в рамках разбирательства, которого касается жалоба. Поскольку это не вызывает достаточно серьезных сомнений. Хотя я считаю, что в действительно качественной жалобе это должно быть обосновано, т.к. речь не идет об абсолютно бесспорном выводе. При этом замечу, что в принципе к жалобе в ЕСПЧ не предъявляется требования обосновывать что бы то ни было. И даже если Вы, например, просто напишете, что считаете себя жертвой нарушения презумпции невиновности и иных нарушений права на справедливое судебное разбирательство, ни добавляя к этому ничего, то в принципе требования, предъявляемые к изложению в жалобе нарушений, будут соблюдены. Именно поэтому я пишу о том, исходя из каких критериев я оцениваю необходимость включения в действительно качественную жалобу обоснований чего бы то ни было. Если Вы ничего не обосновываете, Вы полностью отдаете судьбу жалобы в руки сотрудников Секретариата ЕСПЧ, которые будут исходить исключительно из того, как они представляют себе ответы на вопросы применимых тестов, без учета Вашей позиции на этот счет, которая в жалобе просто не сформулирована, а потому на первом этапе разбирательства учтена быть на может (до следующего же этапа более 90% жалоб против России просто не доходят).
Однако одну оговорку по поводу применимости статьи 6 Конвенции я все же сделаю. Если ЕСПЧ придет к выводу, что решение мирового судьи – это окончательное решение по делу в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции, – а это весьма вероятно, о чем подробно написано ниже, – то ни к заместителю председателя Мосгорсуда, ни к судье Верховного Суда РФ невозможно будет предъявить никаких претензий, касающихся предполагаемых нарушений ими статьи 6 Конвенции. В том числе тех, которые Вы предъявляете в своей жалобе. Объясняется это тем, что Конвенция и Протоколы к ней, в частности, статья 6 Конвенции, не гарантируют права на изменение или отмену окончательных решений по делу (см., например, mutatis mutandis, Решение Комиссии по правам человека по вопросам приемлемости жалобы «Копжински против Польши» (Kopczynski v. Poland, N 28863/95) от 01 июля 1998 года и Решение ЕСПЧ по вопросам приемлемости жалобы «Кузнецова против России» (Kuznetsova v. Russia, N 67579/01) от 19 января 2006 года). Более того, по общему правилу, производство, связанное с попыткой добиться пересмотра вступивших в законную силу судебных решений, которое не привело к изменению или отмене этих актов, не охватывается гарантиями статьи 6 Конвенции (даже в том случае, если разбирательство по данному делу в нижестоящих судах охватывалось ими), по причине чего нарушить право на справедливое судебное разбирательство в ходе этого этапа производства невозможно (см. Решения Комиссии по правам человека по делам «Х. против Австрии» (X. v. Austria, жалоба N 7761/77) от 8 мая 1978 года и «Руиз Матеос и другие против Испании» (Ruiz-Mateos and Others v. Spain, жалоба N 24469/94) от 2 декабря 1994 года, Решение ЕСПЧ по вопросам приемлемости жалобы «Рудан против Хорватии» (Rudan v. Croatia, жалоба N 45943/99) от 13 сентября 2001 года, Постановления ЕСПЧ по делам «Никитин против России» (Nikitin v. Russia, жалоба N 50178/99) от 20 июля 2004 года и «Засурцев против России» (Zasurtsev v. Russia, жалоба N 67051/01) от 27 апреля 2006 года)). Причина заключается в том, что после вынесения окончательного решения по делу в указанном выше смысле более невозможно говорить о том, что суд рассматривает по существу предъявленное лицу уголовное обвинение. Таковое рассмотрено с вынесением по данному вопросу окончательного решения. И лишь в случае, если такое окончательное решение будет отменено или изменено, гарантии статьи 6 Конвенции в ее «уголовной» части применительно к этому уголовному обвинению начнут действовать вновь.
Также при проверке жалобы я исхожу из того, что в ней должны быть обоснованы утверждения о ее соответствии каждому из тех критериев приемлемости, соответствие которым вызывает серьезные обоснованные сомнения.
В Вашей жалобе отсутствует обоснование сформулированного в пункте 16.1. утверждения, что окончательным внутренним решением по делу в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции является постановление судьи Верховного Суда РФ от ДАТА-1. В то время как это, – в отличие от применимости «уголовных» гарантий статьи 6 Конвенции, – действительно вызывает серьезные сомнения.
Еще раз повторюсь: Вы не обязаны обосновывать это, отсутствие обоснования не свидетельствует о нарушении требований, предъявляемых к жалобе. Более того, некоторые не включают в жалобы те или иные обоснования, рассчитывая на то, что решение по соответствующему вопросу будет принято ЕСПЧ в рамках рассмотрения другой жалобы, причем до того, как у ЕСПЧ дойдут руки до той жалобы, о подаче которой идет речь. И зачастую эти расчеты обоснованы. Например, применительно к вопросу о том, какое решение считается окончательным внутренним решением по делу в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции в ситуации, подобной Вашей, ЕСПЧ может приять решение в рамках рассмотрения жалоб «Анненков и другие против России и одна другая жалоба» (Annenkov and Others v. Russia and 1 other application, жалобы NN 31475/10 и 16849/11), коммуницированной властям Российской Федерации 30 августа 2012 года, либо «Козлов против России» (Kozlov v. Russia, N 15058/08), коммуницированной властям Российской Федерации 10 июня 2013 года.
Однако Вы должны быть готовы к тому, что ЕСПЧ сочтет обращение в Мосгорсуд не являющимся внутренним средством правовой защиты. Тем более он может прийти к аналогичному выводу в отношении обращения в Верховный Суд РФ.
Из этого, в частности, следует, что если Вы соберетесь подавать свою жалобу в ЕСПЧ, Вам лучше сделать это не позже ДАТА-2, поскольку в этом случае Вы хотя бы исключите риск признания ее неприемлемой как поданной с пропуском шестимесячного срока, если ЕСПЧ сочтет, что обращение в Верховный Суд РФ не представляло собой внутреннее средство правовой защиты в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции, а постановление судьи Верховного Суда РФ от ДАТА-1, соответственно, не является окончательным внутренним решением по делу и не влияет на течение шестимесячного срока, который не может начать течь с момента его принятия (или получения его копии). Хотя от аналогичного вывода в отношении обращения в Мосгорсуд Вы уже застраховаться, к сожалению, не можете, т.к. шестимесячный срок на обращение в ЕСПЧ, исчисленный с момента вынесения (получения копии) решения судьи районного суда от ДАТА-3 Вами давно пропущен.
О том, что ЕСПЧ к настоящему моменту не определился по вопросу о том, какое решение считается окончательным внутренним решением по делу в смысле пункта 1 статьи 35 Конвенции, а также о том, почему он может признать, что обращение в суды надзорной инстанции в порядке, предусмотренном КоАП РФ, не представляет собой внутреннего средства правовой защиты, читайте здесь. Также рекомендую ознакомиться с тем, что написано тут.
Обратите внимание, что в соответствии с пунктом 3 статьи 31.1 КоАП РФ постановление мирового судьи по делу об административном правонарушении вступает в законную силу немедленно после вынесения не подлежащего обжалованию решения по жалобе на него. Согласно пункту 1 части 1 статьи 30.1 КоАП РФ постановление мирового судьи по делу об административном правонарушении может быть обжаловано в вышестоящий суд, т.е. районный. Статья 30.9 КоАП РФ, регулирующая вопросы пересмотра решения, вынесенного по жалобе на постановление по делу об административном правонарушении, не предусматривает возможности обжалования в таком же порядке решения судьи вышестоящего, то есть районного суда (см. также Письмо Верховного Суда РФ N 1536/7-общ. от 20 августа 2003 года). Решение судьи районного суда по жалобе на постановление мирового судьи может быть обжаловано лишь на основании пункта 1 статьи 30.12 КоАП РФ. Однако она прямо говорит об обжаловании лишь вступивших в законную силу решений по результатам рассмотрения жалоб, т.е. о возможности обжалования в надзорном порядке, другими словами, в том самом порядке, который ЕСПЧ может не признать внутренним средством правовой защиты. Именно поэтому в идеале Вы должны были подать жалобу до истечения шести месяцев со дня вступления в силу постановления мирового судьи по делу об административном правонарушении, а также решения судьи районного суда, которым указанное постановление остановлено без изменения, т.е. со дня вынесения решения судьи районного суда.
Теперь я перейду к собственно заявленным в Вашей жалобе нарушениям.
Начну с предполагаемого нарушения подсудности (подведомственности; далее для простоты я буду говорить о подсудности).
Нормы национальных законов, касающиеся подсудности, признаются ЕСПЧ нормами, регулирующими «создание суда» в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции. Поэтому нарушение таких норм в принципе может свидетельствовать о том, что в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции разбирательство по делу было проведено не «судом, созданным на основании закона».
Однако это не означает, что любое предполагаемое нарушение судом национальных законов, регулирующих подсудность, автоматически свидетельствует о «создании» суда не «на основании закона», нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции и несправедливости разбирательства в целом.
Смысл требования, касающегося разбирательства дела только «судом, созданным на основании закона», состоит в обеспечении функционирования судов на основе норм права, принятых законодательным органом власти, а не на основе усмотрения представителей органов исполнительной власти (см. Заключение Комиссии по правам человека по делу «Занд против Австрии» (Zand v. Austria, жалоба N 7360/76) от 12 октября 1978 года). Равным образом смысл этого правила состоит в том, что функционирование судов в странах с кодифицированным законодательством, – как в России, – не может быть основано на усмотрении судей.
Вместе с тем это не означает, что суды не обладают определенной свободой интерпретации норм национального права (см. Постановления ЕСПЧ по делам «Коеме и другие против Бельгии» (Coeme and Others v. Belgium, жалобы NN 32492/96 и др.) от 22 июня 2000 года (пункт 98) и «Савино и другие против Италии» (Savino and Others v. Italy, жалобы NN 17214/05 и др.) от 28 апреля 2009 года (пункт 94)). Поэтому, хотя нарушение судами норм, регулирующих определение подсудности, в принципе может свидетельствовать о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции, ЕСПЧ приходит к соответствующему выводу лишь в случае вопиющих (flagrant) нарушений, принимая во внимание, что интерпретация внутригосударственных законов относится в первую очередь к компетенции национальных судов (см. названное выше Постановление ЕСПЧ по делу Коеме (пункт 98), а также Постановление по делу «Лавентс против Латвии» (Lavents v. Latvia, жалоба N 58442/00) от 28 ноября 2002 года (пункт 114)). См. также пункты 227—230 Решения ЕСПЧ по вопросам приемлемости жалобы «Лебедев против России (N 2)» (Lebedev v. Russia (N 2), жалоба N 13772/05) от 27 мая 2010 года.
В Вашей жалобе нет обоснования того, что речь идет именно о вопиющих (fragrant) нарушениях. Напротив, судья районного суда по своему внутреннему убеждению пришел к выводу, что фактически административное расследование проведено не было, приведя обоснование своего вывода, и, соответственно, вывода о том, почему дело, по его мнению, в связи с этим подведомственно мировому судье, а не судье районного суда. Даже если судья при этом по чьему бы то ни было мнению, в т.ч. по мнению судьи Верховного Суда РФ, допустил нарушение, поскольку административное расследование, по мнению судьи Верховного Суда РФ, фактически имело место, то это само по себе не свидетельствует о том, что судья районного суда действовал произвольно и допустил вопиющее нарушение. Произвол – это действие в отсутствие норм права, в крайнем случае – с явным, очевидным нарушением норм права или с игнорированием значимых фактических обстоятельств дела. Однако судья прямо сослался на норму права, которая предусматривала подведомственность дела мировому судье. Произвол может также заключаться в том, что судья делает выводы об отсутствии или наличии фактических обстоятельств, имеющих значение для дела, явно в отсутствие подтверждающих это доказательств или приходит к выводам, которые очевидно не соответствуют имеющимся в деле доказательствам. Однако и признаков этого не усматривается. Судья, повторюсь, обосновал свой вывод о том, что фактически административное расследование проведено не было. Несогласие с этим спорным выводом само по себе не делает указанный вывод произвольным.
Более того, указанное выше нарушение – это единственное из заявленных в жалобе нарушений, относительно которого возникает отдельная, отличная от описанной выше, проблема с исчерпанием внутренних средств правовой защиты. Причина этого заключается в том, что Вами не было обжаловано определение судьи районного суда от ДАТА-4 о передаче материалов дела для их рассмотрения по подведомственности мировому судье.
Само по себе то обстоятельство, что Вы не были ознакомлены надлежащим образом с указанным определением, не означает, что Вы не могли его обжаловать после того, как Вам стало о нем известно, подав ходатайство о восстановлении пропущенного срока на его обжалование.
Конечно, ответ на вопрос о том, можно ли в принципе обжаловать (отдельно) определение судьи районного суда о направлении материалов дела мировому судье, – он не очевиден. Отдельный вопрос – это вопрос о том, возможно ли в принципе восстановление пропущенного срока на обжалование указанного определения, если его действительно можно обжаловать. КоАП РФ достаточно определенного ответа на эти вопросы на дает, т.к. прямо всего этого не предусматривает, но и не запрещает явно. Руководящих разъяснений Верховного Суда РФ по данным вопросам нет, сложившейся практики – тоже. Суды принимают по этим вопросам разные решения. Вот лишь два противоположных примера: первый и второй.
Однако в Вашей жалобе в ЕСПЧ нет ни обоснования того, что Вы в принципе не могли обжаловать указанное выше определение судьи районного суда, ни обоснования того, что восстановление пропущенного срока на обжалование теоретически и (или) практически невозможно, если допустить, что возможно собственно обжалование. При этом в пользу того, что обжалование возможно, говорит как прямое указание на эту возможность в определении судьи районного суда, так и указание на то, что это определение не было обжаловано Вами, содержащееся в постановлениях судей Мосгорсуда и Верховного Суда РФ.
Также в Вашей жалобе не представлено никаких аргументов против вывода судьи Мосгорсуда о том, что нарушения правил подсудности не было допущено (а если говорить точнее, то было фактически исправлено), поскольку дело было рассмотрено в районном суде по жалобе на постановление мирового судьи «по правилам производства в суде первой инстанции» (судья Мосгорсуда, надо полагать, имел в виду, что судья районного суда не был связан доводами жалобы и проверил дело в полном объеме).
Конечно, Вы могли попытаться обосновать в своей жалобе в ЕСПЧ, что Вами было соблюдено требование об исчерпании внутренних средств защиты в отношении предполагаемого нарушения, заключающегося в нарушении правил подсудности, несмотря на то, что Вы не обжаловали соответствующее определение судьи районного суда, следуя логике, изложенной, например, в Постановлениях ЕСПЧ по делам «Джавадов против России» (Dzhavadov v. Russia, жалоба N 30160/04) от 27 сентября 2007 года (пункт 27), «Акулинин и Бабич» (Akulinin and Babich v. Russia, жалоба N 5742/02) от 02 октября 2008 года (пункт 33), «Владимир Федоров против России» (Vladimir Fedorov v. Russia, жалоба N 19223/04) от 30 июля 2009 года (пункты 49—50). Согласно этой логике неисчерпание внутренних средств правовой защиты не может быть поставлено в вину заявителю, если, несмотря на несоблюдение им порядка обжалования, установленного законодательством, компетентный орган фактически рассмотрел его требования по существу, в то время как в Вашем случае и районный суд, и судьи Мосгорсуда и Верховного Суда РФ действительно рассмотрели по существу Ваши претензии, касающиеся нарушений правил подсудности (подведомственности) в рамках рассмотрения жалоб на постановление мирового судьи по существу дела об административном правонарушении.
Однако в жалобе ничего подобного не сделано. Более того, в Вашем случае из-за обжалования предполагаемого нарушения правил подсудности исключительно в рамках подачи жалоб на постановление мирового судьи получилось, что жалобы хоть и были рассмотрены вышестоящими судами по существу, но не в тех инстанциях, в которых они были бы рассмотрены, если бы речь шла об отдельном обжаловании определения судьи районного суда. Причем в результате этого получилось, что жалобу на нарушение правил подсудности, включенную в жалобу на постановление мирового судьи, до вступления этого постановления в законную силу рассмотрел лишь тот же самый судья районного суда, который и вынес определение о передаче дела мировому судье, которым, по Вашему мнению, было допущено нарушение правил подсудности. И это произошло именно из-за того, что определение судьи районного суда не было обжаловано Вами отдельно. И это вполне может говорить не в пользу того, что включение претензий к указанному определению судьи районного суда в жалобы на постановление мирового судьи представляло собой надлежащее исчерпание внутренних средств правовой защиты. Особенно в том случае, если ЕСПЧ признает, что после вступления решений суда в законную силу эффективных средств правовой защиты КоАП РФ не предоставляет. Впрочем, при таком выводе вся ваша жалоба в любом случае будет признана неприемлемой из-за пропуска шестимесячного срока на обращение с ней, о чем написано выше.
Что касается заявленного в жалобе в ЕСПЧ нарушения презумпции невиновности, то пункт 2 статьи 6 Конвенции гарантирует презумпцию невиновности в смысле, значительно отличающемся от того, который придан ей в России (Конституцией РФ, УПК РФ, КоАП РФ). Пункт 2 статьи 6 Конвенции применительно к суду фактически лишь требует, чтобы он не исходил из того, что лицо, которому предъявлено уголовное обвинение (в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции), виновно, до вынесения решения по существу этого обвинения. На практике это означает, что в абсолютном большинстве случаев (есть, конечно, и ряд других, но они к Вашему делу отношения не имеют) суд может нарушить пункт 2 статьи 6 Конвенции лишь высказавшись так или иначе о том, что он считает лицо виновным, до признания его таковым. Ничего подобного в Вашем случае места не имело. Да, конечно, в практике ЕСПЧ можно найти общие рассуждения о том, что презумпция невиновности, гарантированная пунктом 2 статьи 6 Конвенции, в частности, предполагает, что любые сомнения в виновности лица в совершении преступления должны толковать в его пользу (см. Постановление ЕСПЧ по делу «Бербера, Мессеге и Хабардо против Испании» (Barbera, Messegue and Jabardo v. Spain, жалоба N 10590/83) от 06 декабря 1988 года (пункт 77)). Однако фактически подобного рода нарушений ЕСПЧ никогда не признавал. Имеются редчайшие дела, по которым нарушением презумпции невиновности ЕСПЧ признавал фактическое перекладывание на подсудимого бремени доказывания, т.е. требование от него опровержения своей виновности, когда против подсудимого фактически не было серьезных доказательств, а отказ опровергнуть виновность влек за собой обвинительный приговор. Собственно, речь практически только об одном деле. См. Постановление ЕСПЧ по делу «Телфнер против Австрии» (Telfner v. Austria, жалоба N 33501/96) от 20 марта 2001 года. Однако в Вашей жалобе никакого серьезного обоснования того, что Ваше дело аналогично делу Телфнера, нет. И схожесть Вашего дела и дела Телфнера далеко не очевидна.
Фактически в своей жалобе Вы ведете речь скорее не о нарушении презумпции невиновности в смысле пункта 2 статьи 6 Конвенции в ее толковании ЕСПЧ, а об объективном вменении, т.е. о признании Вас виновным в совершении административного правонарушения без установления Вашей вины. Если точнее, то речь о выводе о виновности в оставлении места ДТП, сделанном на основе лишь бесспорного, т.е. не оспариваемого никем, в т.ч. Вами, вывода о том, что само ДТП имело место, в то время как характер ДТП был таков, что его не заметил водитель другой попавшей в него автомашины и вполне могли не заметить и Вы (во всяком случае, об обратном никакие доказательства не свидетельствуют). Поэтому в смысле статьи 1.5 КоАП РФ речь идет о нарушении презумпции невиновности. Но по изложенным выше причинам это само по себе не означает, что речь идет о нарушении презумпции невиновности в смысле пункта 2 статьи 6 Конвенции. Замечу также, что статья 6 Конвенции не гарантирует как такового права на соблюдение национальных законов, не считая законов, регулирующих «создание суда», т.е. назначение судей, формирование состава суда, некоторые аспекты подсудности, но не презумпцию невиновности. Использованное в пункте 2 статьи 6 Конвенции выражение «пока… виновность не будет установлена законным порядком» указывает лишь на момент, до которого действует презумпции невиновности, на момент, до которого судья (и не только) не может высказаться о том, что лицо виновно, не нарушив при этом пункт 2 статьи 6 Конвенции.
Конечно, нарушение презумпции невиновности в смысле статьи 1.5 КоАП РФ может быть представлено как нарушение прав, гарантированных пунктом 1 статьи 6 Конвенции: права не подвергаться произволу (в данном случае судом сделан произвольный, не основанный на каких бы то ни было доказательствах вывод о Вашей виновности), права на тщательный анализ Ваших критически аргументов, права на предоставление мотивированного ответа на такого рода аргументы. Речь идет об аргументах в пользу отсутствия доказательств виновности. Однако ничего подобного в Вашей жалобе не сделано. Более того, в фактах дела, приведенных в разделе II (пункте 14) жалобы, не содержится такой анализ всех доказательств, положенных судом в основу вывода о Вашей виновности в совершении административного правонарушения, который позволил бы читателю сразу увидеть, что среди них нет доказательств именно вины, умышленного оставления места ДТП.
В своей жалобе в ЕСПЧ Вы также предъявляете претензии к тому, что некий свидетель (вероятно, водитель ехавшей позади автомашины) не был вызван и опрошен. Однако эта претензия никоим образом не сформулирована как нарушение права на справедливое судебное разбирательство, которое гарантировано статьей 6 Конвенции.
Статья 6 Конвенции не гарантирует как такового права на вызов и (или) опрос любого свидетеля, которого хочет вызвать и (или) опросить лицо, которому предъявлено уголовное обвинение в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции. Такое право не гарантировано даже подпунктом D пункта 3 статьи 6 Конвенции (см., например, Постановление ЕСПЧ по делу «Энгель и другие против Нидерландов» (Engel and Others v. the Netherlands, жалоба N 5100/71) от 8 июня 1976 года (пункт 91)). Статья 6 Конвенции гарантирует лишь право на вызов и опрос (допрос) свидетелей на условиях состязательности и равенства сторон. То есть ни одна из сторон разбирательства (в широком смысле) не должна быть поставлена в неблагоприятную позицию по отношению к другой стороне, что может быть вызвано, например, отказом в предоставлении возможности допросить ключевого, критического – с точки зрения определяющей исход разбирательства значимости его потенциальных показаний – свидетеля и, как следствие, надлежащим образом представить свою позицию по делу. Ни о чем подобном в Вашей жалобе речи не идет. Более того, из материалов дела, приложенных к жалобе, также не следует, что показания указанного выше свидетеля являются таковыми. Напротив, как следует из приложений к жалобе, Вы не оспариваете сам факт ДТП, равно как не оспариваете, что Вы уехали с того места, где произошло ДТП. Вы оспариваете осознание Вами в момент (сразу после) ДТП, что оно произошло, и, соответственно, оспариваете, что понимали, что уезжаете не просто с того места, где в принципе произошло ДТП, а оставляете это место осознанно именно как место ДТП. Другими словами, единственное, к чему Вы предъявляете претензии, это к тому, что суд признал Вас виновным в оставлении места ДТП в отсутствие доказательств того, что Вы понимали на тот момент, что ДТП произошло и, соответственно, умышленно оставили место ДТП. Однако в связи с этим непонятно, каким образом показания водителя ехавшей позади автомашины, представшего запись со своего видеорегистратора, могли повлиять на выводы суда в этой части. Вы обоснование этого в своей жалобе в ЕСПЧ не приводите.
По этой же причине непонятно, какое значение с точки зрения указанной претензии имеет сама видеозапись с видеорегистратора. Она не может доказывать Вашу вину в совершении вмененного Вам правонарушения. Равно как не может оправдывать Вас. Во всяком случае, обоснования обратного в Вашей жалобе нет, хотя Вы и ссылаетесь на предположительно значимый характер этой видеозаписи. Речь идет о том, осознавали ли Вы в момент, когда случилось ДТП, что оно случилось. Ничто в Вашей жалобе не свидетельствует о том, что на ответ на этот вопрос видеозапись могла бы оказать какое-либо влияние.
Более того, Вы предъявляете отдельную претензию, сформулированную следующим образом: «Каким образом судье стало известно, что у меня нет ходатайств и отводов? Я бы ходатайствовал о вызове в суд свидетеля[,] предоставившего запись видеорегистратора». Однако в соответствии с частью 2 статьи 24.4 КоАП РФ ходатайства должны заявляться в письменной форме. Ничто ни в Вашей жалобе, ни в материалах дела, копии которых приложены к ней, не свидетельствует о том, что Вы заявили соответствующее ходатайство в надлежащей форме. Более того, само выражение «Я бы ходатайствовал» свидетельствует о том, что Вы этого не сделали. Если это так, то это свидетельствует о Вашем отказе от права на вызов и опрос свидетеля, даже если условно допустить, что применительно к этому свидетелю и с учетом всех обстоятельств дела такое право вытекало из пункта 1 статьи 6 Конвенции. О том, что Ваш отказ не был добровольным и информированным, ничто в Вашей жалобе в ЕСПЧ не свидетельствует. Во всяком случае, ни заявления о том, что отказа от указанного права не было, ни его обоснования в Вашей жалобе в ЕСПЧ нет.
В своей жалобе в ЕСПЧ Вы также предъявляете претензии к использованию для обоснования вывода о вашей виновности видеозаписи с видеорегистратора ехавшей позади автомашины, предъявляете пространные претензии к тому, как была составлена смеха ДТП (хотя ее значение для единственного важного вопроса – о наличии доказательств Вашей вины в совершении правонарушения, т.е. о том, что Вы действовали умышленно, в жалобе также не обосновано). Однако эти нарушения также не заявлены как нарушения права на справедливое судебное разбирательство.
Оценка доказательств относится к сфере юрисдикции национальных судов. За исключением случаев очевидного произвола или чрезмерного формализма ЕСПЧ не подвергает сомнению оценку, данную ими.
Статья 6 Конвенции (равно как и другие статьи Конвенции и Протоколов к ней) не содержит каких бы то ни было правил, касающихся допустимости доказательств. Данный вопрос регулируется национальным законодательством. Однако статья 6 Конвенции не гарантирует соблюдения национального законодательства, не считая норм, регулирующих «создание суда», о чем я уже писал выше. Соответственно, ЕСПЧ не занимается оценкой допустимости доказательств. Он анализирует судебные разбирательства в целом на предмет их справедливости в смысле статьи 6 Конвенции (см., например, Постановление ЕСПЧ по делу«Шенк против Швейцарии» (Schenk v. Switzerland, жалоба N 10862/84) от 12 июля 1988 года).
Другими словами, использование доказательств, собранных с нарушением национального закона, не представляет собой нарушения статьи 6 Конвенции, если отсутствуют признаки несправедливости разбирательства в целом, при оценке которого (повторюсь, в целом) принимается во внимание и то, каким образом были получены доказательства (см., например, Постановление ЕСПЧ по делу «Дорсон против Нидерландов» (Doorson v. The Netherlands, жалоба N 20524/92) от 26 марта 1996 года).
Таким образом, по общему правилу использование доказательств, собранных с нарушением национального закона, не представляет собой нарушения статьи 6 Конвенции, если отсутствуют признаки несправедливости разбирательства в целом, например, провокации в том смысле, в котором ее понимает ЕСПЧ. Но использование доказательств, полученных в ходе провокации преступления, нарушает статью 6 Конвенции, потому что ей не соответствует провокация, а не потому, что использование доказательств, полученных в результате провокации преступления, недопустимо с точки зрения национального законодательства соответствующей страны. Хотя получение доказательств с нарушением национального закона может нарушать другие статьи Конвенции, например, статью 8, гарантирующую право на уважение личной жизни, жилища, корреспонденции, – см., например, Постановление ЕСПЧ по делу «Чалкли против Соединенного Королевства» (Chalkley v. the United Kingdom, жалоба N 63831/00) от 12 июня 2003 года, – ни о чем подобном в Вашей жалобе речи не идет. Исключением из общего правила о том, что статья 6 Конвенции не содержит положений, касающихся допустимости доказательств, в настоящее время является лишь запрет на использование доказательств, полученных под пытками в смысле статьи 3 Конвенции. По мнению ЕСПЧ, это нарушает статью 6 Конвенции (см. Постановление ЕСПЧ по делу «Яллох против Германии» (Jalloh v. Germany, жалоба N 54810/00) от 11 июля 2006 года).
Ничто в Вашей жалобе в ЕСПЧ не свидетельствует о том, что предполагаемые нарушения национальных законов в результате использования для обоснования вывода о Вашей виновности видеозаписи с видеорегистратора или схемы ДТП, предположительно составленной с нарушениями закона, по каким бы то ни было причинам представляет собой нарушение права на справедливое судебное разбирательство в целом.
Вы также предъявляете претензии к тому, что копия определения о возбуждении дела об административном правонарушении и проведении административного расследования не была вручена или выслана Вам. Однако это тоже не заявлено как какое-либо нарушение права на справедливое судебное разбирательство.
Также в своей жалобе в ЕСПЧ Вы фактически пытаетесь убедить ЕСПЧ в том, что административное нарушение не было совершено Вами. Однако это лишено смысла. ЕСПЧ не рассматривает по существу вопрос о том, совершили ли Вы его. Он рассматривает жалобы на нарушения прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней. Право на справедливое судебное разбирательство, единственное право, о нарушении которого Вы ведете речь, – это право процедурное, процессуальное. Оно гарантирует соблюдение ряда конкретных прав, которые составляют в своей совокупности право на справедливое судебное разбирательство в смысле статьи 6 Конвенции. Никакого права на как таковую «правильность», по чему бы то ни было мнению, решения по делу статья 6 Конвенции не гарантирует.
К Вашей жалобе в ЕСПЧ не приложены ни копия жалобы на постановление мирового судьи, ни копии надзорных жалоб, поданных в Мосгорсуд и Верховный Суд РФ. Однако без этого трудно судить о полном и точном содержании указанных жалоб, в то время как именно посредством их подачи (или, по крайне мере, подачи первой из них) исчерпываются внутренние средства правовой защиты, необходимость исчерпания которых представляет собой один из критериев приемлемости жалобы. Причем речь идет, безусловно, не просто об обращении в соответствующие суды, а о необходимости предъявления к решениям нижестоящих судов таких претензий, которые заключались бы в нарушении прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, на которые подается жалоба в ЕСПЧ (ссылаться на саму Конвенцию и Протоколы к ней при этом не обязательство, нарушения должны быть заявлены по существу). В отсутствие же копий указанных жалоб об их содержании приходится судить лишь по решениям судов (судей), принятых по результатам их рассмотрения, в которых претензии могут быть искажены и (или) не приводится полностью, в частности, может быть опущена важная аргументация.
Вы используете раздел II (пункт 14) жалобы не по назначению, излагая в нем предполагаемые нарушения статьи 6 Конвенции, в то время как они должны излагаться и обосновываться в разделе III (пункте 15) жалобы. Раздел II (пункт 14) жалобы предназначен для изложения фактических обстоятельств дела. Конечно, в некотором смысле нарушения статьи 6 Конвенции представляют собой факты. Во всяком случае, для Вас это так. Однако для такого рода фактов предназначен раздел III (пункт 15) жалобы. Предшествующий раздел предназначен для более или менее бесспорных фактов (что, впрочем, никоим образом не означает, что спора о них не будет; просто характер спора об этих фактах и о «фактах» нарушений прав, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, разный).
В тексте жалобы огромное количество ошибок: орфографических, пунктуационных и, главное, стилистических, – чрезвычайно затрудняющих понимание написанного. Это же касается использования различных начертаний шрифта: жирного, курсива, – равно как использования подчеркиваний, выделения частей текста прописными буквами и т.п.
Несмотря на утверждение обратного, в подавляющем большинстве случаев цитаты не закавычены надлежащим образом, из-за чего непонятно, где они начинаются, а где заканчиваются, положения законов вырваны из контекста (например, части 2 и 3 статьи 49 Конституции РФ представлены в отрыве от части 1, из которой следует, что речь идет об обвиняемых в совершении преступления. КоАП РФ не знает обвиняемого как участника производства по делу об административном правонарушении. Из чего следует, что Конституция РФ в указанной части вообще не имеет отношения к Вашему делу, несмотря на многочисленные ссылки на нее).
Несмотря на все написанное выше, само по себе это не означает, что Вы не можете подать жалобу в ЕСПЧ прямо в таком виде, равно как не исключает теоретической возможности признания ее приемлемой, рассмотрения по существу и удовлетворения полностью или в части, поскольку рассмотрение жалобы по существу и на предмет соответствия всем критериям приемлемости относится к исключительно юрисдикции ЕСПЧ.
С уважением,
