Верховный Суд РФ довел до сведения нижестоящих судов краткую информацию об отдельных Постановлениях ЕСПЧ. О провокации (для этого было взято Постановление Комитета, которое по определению может быть основано только на уже устоявшейся практике в отношении соответствующего нарушения), о выдворении в нарушение права на уважение семейной жизни (ВС РФ перечислил критерии, которые ЕСПЧ использует при оценке соответствия выдворения статье 8 Конвенции), о том, что рассмотрение вопроса об УДО не охватывается гарантиями права на справедливое судебное разбирательство, нарушении статьи 8 Конвенции в связи с отказом матери в свидании с сыном, находящимся в СИЗО, о том, что сами по себе очные ставки со свидетелями в ходе предварительного расследования не лишают подсудимого права на допрос этих свидетелей в суде (примечательно, что Верховный Суд РФ взял для этого разъяснения дело трехлетней давности, в то время как обычно в обзорах публикуются данные об относительно новых Постановления, примерно годичной давности).
ОБЗОР СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ ВЕРХОВНОГО СУДА РФ
2 (2015)
(утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 26 июня 2015 г.)
(Извлечения)
В сфере административно-правовых отношений, а также в сфере рассмотрения дел об административных правонарушениях
Практика Европейского Суда по правам человека
Постановлением Европейского Суда по правам человека (далее – Европейский Суд) от 26 июня 2014 года по делу № 39428/12 «Габлишвили против России» установлено, что исполнение российскими властями постановления городского суда об административном выдворении Габлишвили А.Г. будет являться нарушением статьи 8 Конвенции в связи с несоблюдением права заявителя и его жены Габлишвили И.С. на уважение семейной жизни.
Обстоятельства дела. Заявитель, гражданин Грузии, прибыл в Россию в 1999 году. В 2001 году он получил вид на жительство, который впоследствии регулярно продлевался. Его родители проживали в городе Сыктывкаре с начала 2000-х годов и получили российское гражданство в 2005 году и 2008 году.
В 2011 году заявитель женился на гражданке России, которая в 2012 году родила от него ребенка. В 2011 году заявитель был признан виновным в использовании наркотических веществ без назначения врача, оштрафован на 4000 рублей и в отношении его было вынесено постановление об административном выдворении из России. Также в 2011 году у заявителя был диагностирован ВИЧ и Миграционная служба вынесла решение об аннулировании его вида на жительство, которое впоследствии было отменено согласно постановлению Верховного Суда Республики Коми.
В 2012 году Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков вынесла решение о нежелательности пребывания заявителя в России, которое Верховный Суд Республики Коми оставил в силе. На момент принятия постановления Европейского Суда местопребывание заявителя было неизвестно. Также отсутствует информация о том, было ли осуществлено административное выдворение и сохраняет ли силу запрет на въезд заявителя (пункт 30 постановления).
Позиция Европейского Суда. Для оценки того, являлась ли мера в виде выдворения необходимой в демократическом сообществе, Суд использует следующие критерии:
«– характер и тяжесть правонарушения, совершенного заявителем;
– длительность пребывания заявителя в стране, из которой он/она должен (должна) быть депортирован(а);
– период времени, истекший с момента совершения правонарушения, и поведение заявителя в течение такого периода;
– гражданство различных заинтересованных лиц;
– семейное положение заявителя, в частности длительность брака и другие факторы, подтверждающие действительность семейной жизни пары;
– знал(а) ли супруг(а) о правонарушении на тот момент, когда он или она вступал(а) в брак с заявителем;
– есть ли в браке дети и, если есть, какого они возраста;
– степень трудностей, с которыми может столкнуться супруг(а) заявителя в стране, в которую должен быть выдворен заявитель» (пункт 47 постановления).
Европейский Суд отметил, что «нельзя обоснованно утверждать, что правонарушения в виде использования наркотиков и употребления наркотиков представляли собой серьезную угрозу общественному порядку» (пункт 50 постановления).
Суд подчеркнул, что «выдворение члена семьи является самой крайней формой вмешательства в право на уважение семейной жизни. Любое лицо, которому угрожает риск вмешательства такой степени, должно иметь в принципе право на определение соразмерности и обоснованности такой меры независимым судом с учетом соответствующих принципов статьи 8 Конвенции» (пункт 52 постановления).
Учитывая все обстоятельства дела, Европейский Суд пришел к выводу, что «судебные разбирательства, в ходе которых были вынесены или оставлены без изменений постановление о выдворении и решение о неразрешении въезда, не соответствовали требованиям Конвенции и не затрагивали все элементы, которые внутригосударственным органам следовало учесть при оценке того, являлась ли мера по выдворению или неразрешению въезда «необходимой в демократическом обществе» и являлась ли она соразмерной преследуемой законной цели…соответственно, в случае исполнения постановления о выдворении или решения о неразрешении въезда первого заявителя, имело бы место нарушение статьи 8» (пункты 60–61 постановления)
<…>
В сфере гражданско-правовых отношений
Практика Европейского Суда по правам человека
В постановлении Европейского Суда от 5 июня 2014 года по делу № 33761/05 «Терещенко против России» отклонены жалобы заявителя на предполагаемое нарушение статей 8 и 34 Конвенции – в связи с якобы имевшими место препятствиями в реализации его права на подачу жалобы в Европейский Суд и статьи 6 Конвенции – в связи с отказом районного суда в рассмотрении ходатайства заявителя об условно- досрочном освобождении и невозможностью обжаловать указанный отказ.
Вместе с тем установлено нарушение статей 3 и 13 Конвенции в связи с необеспечением Терещенко А.Н. надлежащих условий содержания в следственных изоляторах и отсутствием у заявителя эффективных средств правовой защиты от соответствующих нарушений, а также статьи 8 Конвенции – в связи с невозможностью посещения заявителя его матерью во время содержания в следственном изоляторе.
Обстоятельства дела. Заявитель был задержан по подозрению в причинении телесных повреждений и в незаконном обороте наркотиков. Дело в отношении заявителя по обвинениям в незаконном обороте наркотиков было прекращено в связи с тем, что прокурор снял обвинения. Районный суд признал заявителя виновным в причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, и приговорил его к восьми годам лишения свободы. Через два года районный суд отклонил ходатайство заявителя о досрочном освобождении из колонии. Заявитель также жаловался на условия содержания под стражей и на ограничение посещений его родственниками.
Позиция Европейского Суда. В отношении условий содержания под стражей Суд отметил, что «…временами количество заключенных в камере превышало фактическое количество кроватей в камере, так что заключенным приходилось спать по очереди. Суд считает, что это могло служить источником напряженности между заключенными и вызывать у них дополнительное нервно-психическое напряжение и чувство неудовлетворенности… следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей с 2003 по 2005 год» (пункты 83–85 постановления).
В части отсутствия у заявителя эффективного средства правовой защиты от указанного нарушения Европейский Суд подчеркнул, что «…правовая система России [не] обеспечивает эффективное средство правовой защиты, которое могло бы быть использовано для предотвращения предполагаемого нарушения или его продолжения и которое предоставляет заявителю адекватное и достаточное возмещение в связи с жалобой на несоответствующие условия содержания под стражей» (пункт 89 постановления).
В отношении отсутствия возможности для свиданий заявителя с матерью во время его нахождения в изоляторе временного содержания Суд отметил, что «…внутригосударственные органы не рассмотрели надлежащим образом вопрос посещений, тем самым не приняв меры для обеспечения уважения частной жизни заявителя…[н]е было предложено…что оспариваемая ситуация была бы соответствующим образом смягчена в случае доступности заявителю, к примеру, других способов коммуникации, таких как телефон…такие ограничения, как определение количества свиданий с семьей, надзор за такими свиданиями и, если это оправдано характером преступления, установление особого режима содержания под стражей или специальные меры по организации свиданий, представляют собой вмешательство в права, гарантированные статьей 8 Конвенции» (пункты 136, 120).
Применительно к предполагаемому нарушению ст. 6 Конвенции Европейский Суд согласился с доводами российских властей о том, что данная жалоба не совместима с положениями Конвенции, поскольку условно-досрочное освобождение является привилегией, а не правом, защищаемым Конвенцией (пункт 107 постановления).
Суд также отметил, что «…формулировка статьи 79 Уголовного кодекса должна быть проанализирована с учетом разъяснений Верховного Суда, данных в 2009 году, в соответствии с которыми предоставление мер в отношении замены или прекращения меры пресечения в виде заключения под стражу не должно быть автоматическим и должно быть отдано на усмотрение судьи, рассматривающего соответствующее дело» (пункт 107 постановления).
<…>
В сфере уголовно-правовых отношений
Практика Европейского Суда по правам человека
В постановлении Европейского Суда по правам человека (далее – Европейский Суд) от 27 ноября 2014 года по делу № 20696/06, 22504/06, 41167/06, 6193/07, 18589/07 «Еремцов и другие против России» установлено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция) в связи с необеспечением справедливости судебных разбирательств по уголовным делам Еремцова И.В., Антонова Д.М., Никитина С.Е., Мордвинова И.В. и Кузнецова В.В., выразившееся в том, что в основу обвинительных приговоров заявителей были положены доказательства, полученные в результате оперативно-розыскных мероприятий – проверочных закупок наркотических средств, проведенных без надлежащей проверки доводов заявителей об имевшей место провокации.
Обстоятельства дела. В отношении каждого из заявителей правоохранительными органами были проведены оперативно- розыскные мероприятия в форме проверочной закупки наркотических средств. В результате этих мероприятий заявители были признаны виновными в совершении преступлений, связанных со сбытом наркотических средств.
Заявители утверждали, что сотрудники правоохранительных органов спровоцировали их на совершение преступлений, связанных с наркотиками.
Позиция Европейского Суда. Европейский Суд отметил, что «при наличии правдоподобного и даже спорного утверждения о провокации национальные суды обязаны установить в рамках состязательного процесса основания проведения операции, степень участия сотрудников правоохранительных органов в совершении преступного деяния, а также характер какого-либо подстрекательства или давления, которому был подвергнут заявитель» (пункт 16 постановления).
Европейский Суд подчеркнул, что «довод о провокации не может рассматриваться без истребования всех соответствующих материалов, касающихся предполагаемого изначального существования «оперативной информации», обличающей заявителей, до проведения оперативно-розыскных мероприятий и без допроса тайных агентов о ранних этапах их внедрения» (пункт 16 постановления).
Учитывая все обстоятельства дела, Европейский Суд заключил, что «отсутствие в российской правовой системе ясной и предсказуемой процедуры санкционирования проверочных закупок остается структурной проблемой, которая подвергает заявителей произволу со стороны правоохранительных органов и не позволяет национальным судам провести эффективный судебный пересмотр их доводов о провокации» (пункт 24 постановления).
В постановлении Европейского Суда от 24 апреля 2012 года по делу № 1413/05 «Дамир Сибгатуллин против России» установлено нарушение пункта 1 и подпункта «d» пункта 3 статьи 6 Конвенции в связи с нарушением права Сибгатуллина Д.Д. на справедливое судебное разбирательство ввиду того, что в основу обвинительного приговора заявителя были положены показания свидетелей, полученные на стадии предварительного следствия, без обеспечения их явки в областной суд.
Обстоятельства дела. В Республике Узбекистан в отношении заявителя было возбуждено уголовное дело. Ему были предъявлены обвинения в ограблении и убийстве. Заявитель бежал из Узбекистана в Россию. Сотрудники прокуратуры Российской Федерации возбудили в отношении заявителя уголовное дело по факту преступлений, предположительно совершенных им в Узбекистане. В ходе судебных заседаний в областном суде были оглашены показания свидетелей и соучастника заявителя, которые не предстали перед присяжными и не давали показаний в открытом судебном заседании. Областной суд не располагал информацией о причинах отсутствия некоторых свидетелей, однако огласил их показания, указав, что на попытки добиться их явки ушло шесть месяцев. Областной суд посчитал отсутствие свидетелей оправданным в силу их личных обстоятельств или потому, что узбекские власти так и не смогли их найти.
Позиция Европейского Суда. Европейский Суд отметил, что «сам факт участия обвиняемого в очных ставках со свидетелями в ходе предварительного расследования не может сам по себе лишить его или ее права на допрос этих свидетелей в суде» (пункт 47 постановления).
Европейский Суд подчеркнул, что «хотя такие причины, как невозможность нести расходы, связанные с поездкой в Россию, плохое здоровье или сложная ситуация в семье, являются уважительными, [областной] суд не стал вдаваться в конкретные обстоятельства ситуации каждого свидетеля и не рассмотрел вопрос о возможном наличии альтернативных способов обеспечения личной дачи показаний с их стороны… согласно соответствующим положениям российского законодательства, свидетелям было предоставлено право требовать возмещения судебных расходов и издержек, в том числе расходов, связанных с проездом, понесенных в результате их участия в уголовном судопроизводстве… областной суд [мог] выйти за рамки обычных средств обеспечения прав стороны защиты на перекрестный допрос свидетелей, например, организовать встречу адвоката заявителя со свидетелями в Узбекистане… или использовать современные средства аудиовизуальной коммуникации, чтобы сторона защиты имела возможность задать свидетелям вопросы» (пункт 56 постановления).
Учитывая все обстоятельства дела, Европейский Суд заключил, что «нельзя считать, что заявитель имел надлежащую и адекватную возможность оспорить показания свидетелей, которые имели решающее значение при признании его виновным, и следовательно, в отношении его не было проведено справедливого судебного разбирательства. Таким образом, по настоящему делу было допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6, взятого в совокупности с подпунктом «d» пункта 3 статьи 6 Конвенции» (пункт 58 постановления).
