Результаты оценки: заказчик оказался обманщиком, подтвердившим своем согласие на оплату проведенной оценки, получившим ее результаты, а затем переставшим отвечать на письма и телефонные звонки.
Здравствуйте!
В Вашем случае можно вести речь о нарушении статьи 1 Протокола N 1 к Европейской Конвенции, которая гарантирует право на уважение собственности.
Эта статья может быть нарушена, если вмешательство в гарантированное ей право осуществлено не в соответствии с законом или преследует недопустимую цель либо нарушен баланс интересов между личностью и обществом, в частности, на человека наложено чрезмерное индивидуальное бремя. При этом также необходимо обосновать наличие имущества и вмешательства, но применительно к Вашему делу это не представляет сложности, поэтому я не буду на этом останавливаться. Допустимые цели вмешательства сформулированы в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции достаточно широко, а государство пользуется значительной свободой усмотрения при их определении. ЕСПЧ крайне редко констатирует вмешательство в право на уважение имущества в недопустимых целей. И в Вашем случае я оснований для соответствующего вывода не усматриваю, поэтому останавливаться на этом также не буду. Наконец, что касается закона, то он может быть либо собственно достаточно явно нарушен, либо быть недоступным или некачественным (недостаточно точным и предсказуемым в своем применении, не соответствующим принципу верховенства права и не обеспечивающим защиту от произвола). Проблем с недоступностью законов, регулирующих Вашу ситуацию, я не усматриваю. Все законы, на которые ссылаются суды, вполне доступны (имеется в виду буквально физическая доступность, опубликованность). Таким образом, остается нарушение закона, его некачественность и непропорциональность вмешательства.
Соответственно, во-первых, в Вашем случае можно вести речь о нарушении судами законов при осуществлении вмешательства в право на уважение собственности в виде земельного участка. Здесь следует говорить о выводах суда в отношении обоих важных критериев, предусмотренных статьей 302 ГК РФ: о воле собственника в отношении выбытия имущества из его владения и о добросовестности приобретения Вами имущества, в т.ч. по той причине, что по закону одной только проблемы с волей недостаточно для отказа в удовлетворении требований истца, равно как недостаточно только признания добросовестным приобретателем.
Что касается воли, то здесь речь идет о путанице в понятиях дееспособности и правоспособности. Дееспособность – это способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их. Она действительно возникает в полном объеме с наступлением совершеннолетия, то есть по достижении восемнадцатилетнего возраста. А несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет совершают сделки, за исключением ряда прямо названных в законе, с письменного согласия своих законных представителей – родителей, усыновителей или попечителя (п. 1 ст. 21, п. 1 ст. 26 ГК РФ). При этом вообще-то к спорным правоотношениям должен применяться ГК РСФСР, т.к. первая часть ГК РФ вступила в силу только 01 января 1995 г., согласно ч. 5 вводного закона она применяется к гражданским правоотношениям, возникшим после введения ее в действие, а по гражданским правоотношениям, возникшим до введения ее в действие, применяется лишь к тем правам и обязанностям, которые возникнут после введения ее в действие, в то время как Т. получила свидетельство о праве собственности на земельный участок в 1994 г. и, принимая во внимание доводы судов, должна была занимать его (владеть и пользоваться им) на протяжении предшествующих 10 лет. Но ГК РСФСР (ст. 11 и 13) содержал схожие нормы, не считая того, что несовершеннолетние могли совершать сделки с согласия родителей не с 14, а с 15 лет (при этом, правда, прямо не требовалось письменного согласия родителей, но для нас это неважно). Правоспособность же – это способность иметь гражданские права и нести обязанности. Она возникает в момент рождения и прекращается смертью (ст. 17 ГК РФ, ст. 9 ГК РСФСР).
Таким образом, Т. и в 15 лет, и вообще в любое время после рождения могла иметь гражданские права, в т.ч. право владения и пользования земельным участком. Соответственно, я не вижу никаких причин, по которым она не могла бы – с точки зрения закона – фактически владеть и пользоваться земельным участком с 15 лет. И ничто не свидетельствует о том, что она не могла «занимать» участок, в т.ч. более 10 лет, в смысле постановления Администрации г. Н-ска от 08 июля 1992 г. № 501. Во всяком случае, никакой основанной на законе мотивировки обратного суды не приводят.
Ни о какой сделке, которую Т. не могла бы заключить самостоятельно в возрасте 15 лет, речи не идет. Судами такая сделка (хотя бы ее вид) не названа. В то время как в постановлении № 501 речь идет не о пользовании земельным участком на основании договора, а о фактическом занятии участка, т.е. о фактическом владении и пользовании им.
Что касается воли собственника, то, во-первых, из апелляционного определения (а им мотивировка решения суда первой инстанции значительно уточнена, поэтому в расходящейся с решением части следует использовать скорее определение) следует, что собственником, не по воли которого имущество выбыло из его владения, называется Министерство имущественных отношений Н-ской области (третий абзац снизу на с. 5). Однако речь идет о выбытии имущества из владения собственника в 1994 году. Во всяком случае, никакой другой даты выбытия имущества из владения собственника, которая имела бы значение с точки зрения применения ст. 302 ГК РФ, судами не называется. В то время как в 1994 году указанное Министерство (которого тогда и не существовало) не могло выразить (или не выразить) свою волю на что бы то ни было. Земельный участок в начале 90-х годов явно находился в государственной собственности (см. ст. 3 Земельного кодекса РСФСР 1991 г., действовавшего в то время).
Важно, что суды не приходили к выводу, что земельный участок в принципе не мог быть получен на основании постановления № 501 (из-за отсутствия у администрации полномочий на передачу участков в собственность, из-за отсутствия в этом постановлении указания на конкретный участок или конкретных получателей или по каким-либо иным причинам). Более того, в принципе по состоянию и на 08 июля 1992 г., и на 23 марта 1994 г. земельные участки в собственность граждан действительно предоставлялись постановление главы администрации города Н-ска (см. п. 1 Порядка изъятия и предоставления земельных участков во владение, пользование, собственность и аренду в городе Н-ске, утвержденное решение малого Совета народных депутатов города Н-ска от 28 мая 1992 г. N 161). А как следует из постановления N 501 право выдачи свидетельства на уже фактически занимаемый в течение более 10 лет земельный участок было предоставлено главой администрации города Н-ска Комитету по земельной реформе и земельным ресурсам города Н-ска. Надо полагать, без вынесения главой администрации города Н-ска отдельных постановлений. И судя по приговору, на который (с неизвестной целью) сослался Н-ский областной суд, никаких отдельных постановлений главы администрации города Н-ска о выделении конкретных земельных участков конкретным лицам в подобном случае действительно не требовалось. При этом названный выше Порядок полностью соответствовал республиканскому законодательству. В соответствии с ч. 2 ст. 23 Земельного кодекса РСФСР 1991 г. предоставление земельных участков в пределах городской черты в собственность относилось к ведению городских Советов народных депутатов (таковой в Н-ске в апреле 1992 г. был преобразован в администрацию города Н-ска). А согласно п. 16 ст. 66 Закона РФ от 06 июля 1991 г. N 1550-1 «О местном самоуправлении в Российской Федерации» именно городские советы определяли порядок предоставления земельных участков на подведомственной им территории.
Таким образом, право предоставления в собственности земельных участков в случаях, подобных случаю Т., был передано уполномоченным на это должностным лицом (главой администрации города Н-ска) органу, который фактически и выдал Т. свидетельство. Соответственно, передача земельного участка Т. была осуществлена по воле лица, уполномоченного на это собственником – государством. При этом согласно абз 2 п. 39 совместного Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. N 10/22 недействительность сделки, во исполнение которой передано имущество, не свидетельствует сама по себе о его выбытии из владения передавшего это имущество лица помимо его воли, судам необходимо устанавливать, была ли воля собственника на передачу именно владения иному лицу.
Фактически в решениях судов нет никакого обоснования того, что земельный участок выбыл из владения собственника – государства – не по его воле (не по воле уполномоченных реализовывать волю государства лиц). Ссылка в апелляционном определении на отсутствие подлинника свидетельства в принципе непонятна. Если суд хочет этим сказать, что документ поддельный, ему следовало сказать именно это и привести соответствующие аргументы. Однако он этого не говорит. Если же документ настоящий (а никакого третьего варианта тут быть не может), отсутствие в настоящее время подлинника значения не имеет, в т.ч. принимая во внимание то, что согласно документам в 2008 г. в уполномоченный орган предоставлялся подлинник. Соответственно, фактически аргументов в пользу того, что имущество выбыло из владения собственника помимо его воли, судами не приведено. Суд первой инстанции и вовсе, кажется, путает волю на выбытие участка из владения и волю по распоряжению участком в предусмотренном законом порядке (четвертый абзац снизу на с. 10 решения): ведь имущество может выбыть из владения собственника по его воле не только в предусмотренном законом порядке, но в его нарушение, в результате заключения недействительной сделки, что прямо следует из Постановления Пленумов N 10/22.
Во-вторых, можно говорить о том, что использованные судами законы недостаточно точны и предсказуемы в своем применении. И даже вызывают вопросы соблюдения принципа верховенства права (хотя бы в силу наличия в высшей судебной инстанции – Верховном Суде РФ – разных точек зрения по данному вопросу, выраженных в постановлении N 10/22 и определении от 02 ноября 2010 года № 5-Впр10-55). Однако важнее проблемы с точностью и предсказуемостью закона. Он не дает возможности судить о том, что конкретно представляют собой «проявление в должной степени разумности и добросовестности» (как об этом пишет суд первой инстанции), «все разумные меры для выяснения правомочий продавца на отчуждение имущества», на основании чего конкретно «приобретатель должен был усомниться в праве продавца на отчуждение имущества» (как об этом написано в постановлении N 10/22). И хотя суд апелляционной инстанции признал довод о добросовестном приобретении участка не имеющим значения в силу того, что он пришел к выводу о выбытии имущества из владения собственника не по его воле, коллегия все же отметила, что неиспользование участка по назначению и наличие раздельных заборов и строений, асфальтовых покрытий (этот аргумент я в принципе не очень понял) должны были каким-то образом вызвать сомнение в соответствии закону совершаемой сделки (несмотря на многократные проверки этой и предшествующих сделок специально предназначенными для этого органами и наличие всех документов, которые на тот момент никем не были признаны недействительными, а также – более того – невозможность получения у кого бы то ни было каких-либо документов, которые свидетельствовали бы о том, что с правами на участок что-то не так, ведь это было впервые констатировано судами лишь по данному делу, причем их вывод едва ли бы предсказуем).
Наконец, можно говорить о возложении на Вас чрезмерного индивидуального бремени в нарушение гарантированного статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции баланса интересов личности и общества, в связи с тем, что на Вас фактически переложили ответственность за ошибки государства, которое на протяжении долгих лет в лице прямо предназначенных для этого органов не смогло выявить никаких проблем с документами (правами) на спорный участок. Речь идет о логике, соответствующей изложенной ЕСПЧ в Постановлении по делу «Гладышева против России» (Gladysheva v. Russia, жалоба N 7097/10) от 06 декабря 2011 г. Я не буду на этом подробно останавливаться. При этом ситуация, конечно, была бы иной, если бы Вы были обвинены в том, что совершили мошеннические или подобного рода действия. В таком случае даже при упущениях властей едва ли можно было говорить о нарушении баланса интересов. Но ни о чем подобном речи не идет. Вы судами ни в чем не обвинялись. Собственно, ими – прямо – вообще никто ни в чем не обвинялся, в т.ч. Т. (ведь она вполне могла добросовестно полагать, что занятие ей участка с 15 до 25 лет соответствует условию по его получению в собственность).
При этом баланс интересов мог бы быть соблюден, если бы Вам была присуждена (или могла бы быть присуждена в будущем) компенсация со стороны государства за истребованное имущество. Однако таковая не присуждалась и присуждена быть не может (в отсутствие соответствующего закона). Более того, судя по данным ФНС России, ООО «Х» (Н-ск)», у которого Вы приобрели участок, прекратило свою деятельность путем реорганизации в форме присоединения к ООО «ХХ», зарегистрированному в М-ске. 16 мая с.г. в ЕГРЮЛ внесены сведения о принятом решении о предстоящем исключении фактически недействующего юридического лица – ООО «ХХ» – из ЕГРЮЛ. Таким образом, Вы фактически не можете предъявить к продавцу или его правопреемнику требования о получении компенсации. При этом суды в любом случае в принципе не рассматривали вопрос о получении Вами компенсации с продавца, т.е. не учитывали это при принятии решения, другими словами, не ставили перед собой задачу сбалансировать конкурирующие интересы.
Несмотря на наличие некоторых перспектив обращения в ЕСПЧ, я должен сказать, что на сегодняшний день все 18 дел, касающихся применения ст. 302 ГК РФ, о которых сообщено российским властям с постановкой перед сторонами разбирательства соответствующих вопросов, касаются жилых помещений (квартир и комнат). Другими словами, на сегодняшний день ЕСПЧ пока явно интересуется лишь этим видом имущества (окончательно разрешено при этом только дело Гладышевой, также касавшееся жилища). Причем в 16 случаях национальные суды признали заявителей добросовестными приобретателями (но изъяли имущество со ссылкой на то, что оно выбыло из владения собственника помимо его воли). И только в двух случаях речь идет о заявительницах, которых не признали добросовестными приобретателями (я представляю в ЕСПЧ интересы одной из них). Каким образом ЕСПЧ поступает с жалобами на подобные нарушения в отношении другого рода имущества, я сказать не могу: возможно, он придерживает их (жалобам, затрагивающим жилище, из которого люди могут быть выселены буквально «на улицу», может придаваться приоритет; в частности, жалоба Гладышевой была коммуницирована российским властям необычайно быстро, но там были затронуты еще и интересы ребенка), а возможно, сразу же объявляет такие неприемлемыми, т.к. они его не интересуют. В случае объявления жалобы неприемлемой на первом же этапе производства ЕСПЧ не выносит решений, которые имели бы текст, т.е. не сообщает заявителю о причинах принятого решения. И 93% российских жалоб объявляются в настоящее время неприемлемыми на первом же этапе производства. Все это следует учитывать, решая для себя, стоит ли обращаться в ЕСПЧ и надеяться на него.
