Российский Судья в ЕСПЧ Дмитрий Дедов продолжает радовать своими особыми мнениями.
Оглашенное сегодня Постановление ЕСПЧ по делу «Хмель против России» (Khmel v. Russia, жалоба N 20383/04), которым, в частности, было признано нарушение в отношении заявителя статьи 8 Европейской Конвенции, сопровождается особым мнением Дмитрия Дедова – единственного из семи Судей Палаты, не согласившегося с таким выводом. Большинство Судей Палаты признали, что было допущено нарушение права на уважение личной жизни, поскольку в отдел милиции, где находился заявитель, его сотрудниками были приглашены журналисты, заснявшие заявителя и затем показавшие сделанную запись по телевидению, в отсутствие в российском законодательстве норм права, которые позволяли бы такое без согласия последнего.
Шесть Судей Палаты признали необоснованными ссылки российских судов, рассматривавших соответствующий иск заявителя, а также российских властей в ходе разбирательства собственно в Страсбургском Суде на нормы Закона РФ «О милиции» («[м]илиции для выполнения возложенных на нее обязанностей предоставляется право <…> осуществлять предусмотренные законодательством учеты физических и юридических лиц, предметов и фактов и использовать данные этих учетов; использовать для документирования своей деятельности информационные системы, видео- и аудиотехнику, кино- и фотоаппаратуру, а также другие технические и специальные средства, не причиняющие вреда жизни, здоровью человека и окружающей среде; производить регистрацию, фотографирование, звукозапись, кино и видеосъемку, дактилоскопирование лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, подвергнутых административному аресту, а также лиц, в отношении которых имеется повод к возбуждению дела об административном правонарушении, при невозможности установления их личности и иных лиц, в отношении которых в соответствии с федеральным законом предусмотрена обязательная дактилоскопическая регистрация»), — выразив недоумение по поводу того, какое отношение это имеет к данному делу. Российские власти также ссылались на то, что видеосъемка была необходима для фиксации противоправного поведения заявителя, однако большинство Судей Палаты указали, что на момент съемки заявитель не был задержан, и ему не было предъявлено никакого обвинения, никаких дел в отношении него не велось, а российские власти не привели никаких положений закона, которые позволяли бы сотрудникам милиции собирать доказательства без этого. Более того, сделанная запись не использовалась в качестве доказательства при последующих разбирательствах по делу заявителя (в связи с обвинением в совершении административных правонарушений и преступлений), суды на нее не ссылались. При этом Судьи ЕСПЧ не исключили возможную применимость Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», позволяющего осуществлять «наблюдение», в т.ч. на основании лишь ставших известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведений о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Однако Судьи отметили, что тот же самый закон прямо запрещает разглашать собранную информацию без согласия лица, в отношении которого она собрана. Причем Конституционный Суд РФ ранее высказывался о том, что «[в] части первой статьи 6 [Федерального закона «Об ОРД»] лишь перечисляются виды оперативно-розыскных мероприятий, но не определяются порядок и условия их проведения. Осуществление оперативно-розыскных мероприятий, в том числе наблюдения, возможно лишь <…> при наличии оснований, указанных в <…> статье 7 [Закона]. Следовательно, данный Федеральный закон не допускает сбора, хранения, использования и распространения информации о частной жизни проверяемого лица, если это не связано с выявлением, предупреждением, пресечением и раскрытием преступлений, а также выявлением и установлением лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, и другими законными задачами <…> При этом согласно абзацу четвертому части седьмой статьи 5 органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается разглашать сведения, которые затрагивают неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя граждан и которые стали известными в процессе проведения оперативно-розыскных мероприятий, без согласия граждан…» Соответственно, по мнению большинства Судей Палаты, появление сделанной записи на телевидении без согласия заявителя представляло собой грубое нарушение закона. Наконец, большинство Судей Палаты отвергли и ссылку российских властей на положения Закона РФ «О средствах массовой информации», поскольку он является юридической базой деятельности журналистов, которая не являлась предметом разбирательства. Таковыми были действия сотрудников милиции, явно осуществленные, по мнению большинства Судей Палаты, в отсутствие юридических оснований.
Российский Судья Дмитрий Дедов в своем особом мнении пошел намного дальше российских властей, предложив в качестве юридической основы осуществления вмешательства в право заявителя на уважение его личной жизни… статью 3 Закона «О милиции», согласно которой «[д]еятельность милиции строится в соответствии с принципами уважения прав и свобод человека и гражданина». Логика российского Судьи, если я правильно ее понял, заключается в том, что милиция должна защищать свободу распространения информации, которая – как и право на уважение личной жизни – относится к правам и свободам человека. И необходимость такой защиты, вытекающая из статьи 3 Закона «О милиции», позволяет осуществлять вмешательство в право на уважение личной жизни. При этом Дмитрий Дедов посетовал, что Судьи Палаты не воспользовались возможностью оценить, имели ли сотрудники милиции право пригласить журналистов по собственной инициативе, либо они должны были воздержаться от этого, с точки зрения уважения права распространять и получать информацию, вызывающую общественный интерес. Более того, по мнению российского Судьи, имеется еще один важный аспект, который должен был быть рассмотрен Судьями Палаты: должны ли должностные лица быть ограничены в осуществлении своих функций, или, будучи членами демократического общества, они должны быть свободны в предоставлении информации различным организациям (например, представителям прессы, прокурору, местным законодательным органам власти или депутатским группам), которые непосредственно уполномочены реагировать соответствующим образом и (или) применять альтернативные меры, если только не имеется оснований воздержаться от распространения такой информации, исходя из специфики обстоятельств дела.
Судья Дедов также указал в своем особом мнении, что остальные Судьи Палаты «сконцентрировались исключительно на тесте на пропорциональность». Однако это не так (на балансе сконцентрировался как раз сам Дмитрий Дедов). В силу конструкции статьи 8 Европейской Конвенции при рассмотрении вопроса о ее нарушении ЕСПЧ сначала анализирует, был ли при осуществлении вмешательства в право на уважение личной жизни (при условии вывода о наличии собственно вмешательства) соблюден национальный закон, а если да, то преследовало ли вмешательство допустимую цель, при наличии которой таковое анализируется на предмет соблюдения баланса между интересами личности и общества, т.е. рассматривается вопрос о том, было ли вмешательство необходимо в демократическом обществе для достижения соответствующей цели. И в данном случае, констатировав, что вмешательство не было предусмотрено национальным законом, остальные шесть Судей Палаты прямо указали в пункте 51 Постановления на отсутствие необходимости рассматривать вопрос о том, преследовало ли вмешательство допустимую цель и было ли оно необходимым в демократическом обществе.
Далее Дмитрий Дедов отметил, что сотрудникам милиции не запрещается оказывать содействие журналистам в осуществлении теми важной роли «общественного сторожевого» в условиях демократии, делясь с ними информацией и идеями по вопросам, представляющим общественный интерес. Напротив, как указал Судья Дедов, если бы сотрудники милиции (которые, напомню, сами пригласили журналистов) не позволили представителям прессы заснять ненадлежащее поведение публичного лица (а заявитель являлся депутатом Мурманской областной думы) и распространить информацию об этом, то мог бы иметь место риск нарушения сотрудниками милиции свободы слова.
После Судья Дедов в традиционном для него ключе высказался о самом заявителе, который, как тот сам признал в суде, управлял автомобилем в состоянии опьянения и совершал противоправные действия в отношении сотрудников милиции, даже видя, что его снимают. При этом Дмитрий Дедов напомнил Рекомендацию N R(2000)10 Комитета Министров Совета Европы о кодексах поведения для государственных служащих, согласно которой «государственный служащий обязан быть вежливым с гражданами, которых он или она обслуживает, а также в своих отношениях с вышестоящими начальниками, с коллегами и подчиненными», приведя после этого пространные цитаты из пояснительного меморандума к указанной Рекомендации. Также Судья Дедов акцентировал внимание на распространенной проблеме ненадлежащего поведения представителей российской законодательной власти, в частности, пренебрежении с их стороны правилами дорожного движения, в том числе вождении в пьяном виде, что вызывает чрезвычайный общественный интерес и является огромной проблемой, о чем свидетельствуют сотни видеозаписей и статей в прессе. Это, по мнению Судьи Дедова, свидетельствует о том, что если публичное лицо совершает правонарушение в результате подобного ненадлежащего и неэтичного поведения, такой факт не должен скрываться от журналистов, поскольку общественная функция милиции совпадает в этом случае с ролью прессы как «общественного сторожевого» — сохранять порядок, необходимый в демократическом обществе. И Судья Дедов выразил уверенность в том, что этого невозможно добиться без сотрудничества между милиционерами и журналистами.
См. также:
Судья ЕСПЧ от России пригрозил заявителям убийством
Иногда лучше жевать, или Очередное особое мнение Судьи Дедова
